12.01.2024г.

Исторические напёрстки




Если честно, ожидал подобной латиноамериканской «дискотеки» от другой страны, Сальвадора. Где уже порядком существует чёткое разделение между властью официальной и «ночной», живущей по неписанным законам преступных картелей. Но крышку сорвало именно у главного бананового экспортёра, недавно избранный либеральный президент Даниэль Нобоа поборется за своё кресло с десятками тысяч боевиков самого лютого уголовного пошиба. Не победит даже с помощью танков армии Эквадора, но имеет шансы сохранить видимость правопорядка в крупных городах.


Обстановка.

Не буду подробно информировать о происходящем, каждый уважающий себя информационный утюг добрым русским людям всё нужное поведал: главарь преступной организации «Лос-Чонерос» (филиал мексиканского синдиката «Синалоа») Адольфо Масиас по прозвищу «Фито» бежал из заключения, когда его собирались перемещать в тюрьму особо строгого режима. Мало того, в пяти крупнейших эквадорских тюрьмах вспыхнули бунты, появились убитые и раненые, захвачены заложники, а силы правопорядка оказались атакованы бандами повсеместно. Жестоко, с показательными расправами и казнями, поджогами, обстрелами полицейских участков, администраций.

Под развернувшийся хаос, через двое суток из тюрьмы «Чимборасо» в городе Риобамба бежал главарь второй крупнейшей группировки страны «Лос-Лобос» Фабрисио Колон Пико по кличке Капитан Пико, ответственный за убийство в прошлом году кандидата в президенты Эквадора Фернандо Вильявисенсио. Лидер страны Даниэль Нобоа объявил в стране военное положение на два месяца, дал полную свободу манёвра войскам и полиции, приказав восстановить конституционный порядок. На улицах столицы Кито появились танки и бронетехника, загремели выстрелы, жизнь Эквадора замерла, госаппарат и социальная сфера перешли на «удалёнку».



Президент Нобоа

Как и в июле прошлого года, когда режим ЧП уже вводился, а улицы всех крупных городов захлёстывала волна насилия — никаких политических требований наркокартели не выдвигали, правительство или региональную власть смещать не собирались. Их задача на протяжении уже многих лет проста: продемонстрировать собственную силу и дать понять государевым структурам, что их полномочия дальше нескольких городов не распространяются, а провинция принадлежит группировкам. Со всеми ресурсами, системой «налогов» (картелям платят все, от рыночного лавочника — до транснациональной корпорации), логистикой экспорта/импорта и т.д.

Как в Колумбии, где законно избранные власти контролируют не более трети страны, мало представляют себе происходящее на чётко очерченных территориях картелей, ни социальную, ни экономическую ситуацию не контролируют. Среднего бизнеса в этой части света не существует (давно сбежал в Бразилию и Мексику), мелкие предприниматели и большая часть сельского населения так или иначе вовлечены в производство и транзит наркотиков, а крупные предприятия или компании вынуждены щедро оплачивать «защиту инвестиций» наймом частных военных и охранных структур наркобаронов, по сути являющихся боевым крылом картелей.

Колумбия (при активной помощи ЦРУ и Управления по борьбе с наркотиками США) пытается бороться с этим злом, но результаты... примерно, как у Геракла в первом раунде битвы с Лернейской Гидрой, на месте одной отрубленной головы вырастают две-три новые. Но сведущие люди утверждают, что показательные рейды и аресты не решают проблему наркотрафика или производства ядовитого зелья, давно являются инструментом передела рынка, захватом транснациональными корпорациями сельхозугодий, наиболее рентабельных секторов экономики. А что до наркотиков, то результаты на табло: в прошлом году изъято в Эквадоре почти двести тонн кокаина, в Колумбии — в два раза больше, а тем временем оборот наркокартелей вырос до триллиона долларов, а в 2020-м был меньше на треть. Борьба...


Так что вся эта возня нанайских мальчиков сводится к одному, к решению транснациональными корпорациями и разведывательным сообществом США вопросов политического подавления политических режимов Латинской Америки. Например. Берём вчерашнюю новость из Эквадора и расплываемся в понимающей улыбке: президент банановой республики Даниель Нобоа на экстренной встрече с послом США Фицпатриком говорит, что его страна срочными темпами обменяет «рухлядь» (военную технику российского и украинского производства) на новую американскую.





Эквадор охвачен восстанием уголовников, а большие дяди технику военную обсуждают. Банановую республику разоружают для чего? Понятно ведь: древние танки, БТР, БМП, и самое главное — вертолёты Ми-17/171 экстренно понадобились на другом континенте. Кито в прошлом году испугался довольно резкой дипломатической ноты нашего МИДа, как только затеял туда передачу техники и снаряжения. А русский посол показал межправительственное соглашение о недопустимости попадания наступательных систем третьей стороне.

Но сегодня пришёл американский дипломат и всё предельно ясно растолковал. Теперь за власть президента Нобоа можно не переживать, бунт пойдёт на спад, а на чём будут летать и ездить эквадорская армия — то дело десятое, поскольку кнопка управления криминальной ситуацией в стране всё одно находится в Лэнгли. И об этом знают все в Латинской Америке.


Континент управляемого хаоса.

Латинская Америка — это регион с глубочайшими корнями организованной преступности, со времён испанской и португальской колонизации научившийся жить в двух мирах: официальном и теневом. Первый обретался в столицах, крупных городах, но чем глубже путешественник уходил в джунгли, тем более странные вещи замечал. Связанные с тотальной нищетой, технической отсталостью, рабовладельческими порядками, засильем контрабандистов, плантаторов, горнодобытчиков и крупных торговых синдикатов.

Только на пороге нашего века Латинская Америка смогла уравнять численность социальных классов откровенной бедноты и так называемого «среднего достатка», а совокупный ВВП под четыре триллиона долларов позволил претендовать на некую геополитическую силу, как только здешние державы начали объединяться в региональные и субрегиональные интеграционные структуры. Всё бы хорошо, но вековые проблемы преступности никто не решил, настолько разнятся условия жизни в городах и сельских провинциях.

Что подтверждается статистикой ООН: из 20-ти стран с самыми высокими показателями преступности... половина расположены именно в Латинской Америке. Из 50-ти самых криминализированных крупных городов — сорок тоже здесь. Причём, внешне благополучные Мексика, Венесуэла, Бразилия являются центрами сращивания транснациональных преступных корпораций с глобальной торгово-экономической системой, здешние господа в приличных костюмах вхожи в самые респектабельные гостиные Лондона, Нью-Йорка, Сингапура, Шанхая и т.д. Ворочают сотнями миллиардов долларов, прекрасно освоили оффшорные технологии, контролируют едва ли не треть фрахта торговых судов в Южном полушарии. А сращение с государственным аппаратом своих стран позволяет им превосходить тот же Интерпол и большинство правоохранительных национальных структур других держав на голову. Создавая на континенте «прачечные» по отмывке таких капиталов, «JPMorgan Chase» иже с ним можно нищебодами считать.

Так тут повелось, стихия места. Когда государственность может существовать только в тесном симбиозе «конвергенции криминала» на исключительно коррупционной основе. Если раньше главенствовала контрабанда вне таможенной и тарифной политики, сегодня на первое место выходят двойные системы налогообложения бизнеса и наркотрафик.





Именно поэтому столь трудно заходить инвесторам в страны Латинской Америки, высок процент разорения совместных предприятий и прочих технологических стартапов. И хотя континент переживал периоды мощного подъёма деловой активности (во время Первой и Второй мировых) — впоследствии скатывался к «колониальным настройкам» нищеты и бедности, перманентным политическим и экономическим кризисам, социальному неравенству, переходя за пределами крупных городов в режим ручного управления организованной и военизированной преступности.

То есть, как бы не старались социалистические, либертарианские, буржуазные или военные государственные режимы наладить хоть какую-то общепринятую модель устройства — всегда скатывались в сосуществование официальных властей и «серых зон», где правили бал трансграничные (ныне транснациональные) криминальные сообщества. Материя была живой, активно дышала, накатывала и отступала, но местный уровень управления со стороны «сеньоров» и «баронов» всегда существовал. Воспроизводился вербовкой сторонников в кварталах бедноты крупных городов путём создания молодёжных банд, а в сельской местности опирался на чёрный рынок контрабанды, незаконной добычи полезных ископаемых, наркотиков.

Даже самая организованная страна Бразилия ничего не может поделать с полукриминальной сферой бизнеса в сельве, где преступные этнические группировки существуют столетиями под прикрытием коммерческих факторий, предприятий, разветвлённых сетей сферы нелегальной экономики. Поскольку модель их существования горизонтальна, тесно переплетена с легальным бизнесом и муниципальным уровнем администрирования.

А цифровизация современного мира позволила диковатым и жестоким боссам сельской «конвергентной преступности» стать буквально за десятилетие транснациональными баронами. Окопаться на окраинах крупных городов (знаменитых фавелах), обзавестись в законодательных собраниях всех уровней своими партиями и депутатами, сделать полностью неэффективными насквозь коррумпированные или запуганные правоохранительные органы, исполнительную власть, судебную и пенитенциарную систему.





Являющуюся притчей во языцех, когда боссы наркомафии заезжают в «особняки особо строгого режима» и отбывают сроки в таких роскошных условиях, что здешние президенты от зависти плачут. Рассматривать после такой суровой реальности сакральность публичной власти не приходится, веры в государство у латиноамериканцев не сложилось за две сотни лет независимости, а воспоминания о кровавых военных диктатурах сформировали в этих широтах особый архетип поколений, предпочитающих больше доверять доморощенным преступникам с их кодексами поведения/управления, нежели гарантированно продажной публичной власти.

Если совсем по обывательски рассуждать, то подавляющее большинство латиноамериканцев рассматривают государство помехой для своего существования, именно поэтому даже самые богоборческие режимы ничего не смогли сделать с единственным непререкаемым авторитетом на континенте — католической церковью. О которой мудрый старец Киссинджер грустно сказал в своё время: она сформировала здешнее гражданское общество и предшествовала созданию государств, заложила свои нормы морали и нравственности. Против которых бесполезно бороться нормативно-правовой базой публичной демократии, правоохранительной системой. Священник всегда будет выше полицмейстера в сознании латиноамериканца, а босс местечковой мафии куда значимее какого-то президента.

Именно поэтому любые позитивные реформы или попытки принести «цивилизацию» за пределы крупных городов всегда проваливались, Бразилия, Венесуэла, Колумбия и Перу неплохо стартовали в 2000-е, но увы... увязли на стадии «экономического роста без развития», как только упёрлись в серый мир своих провинций. Живущих собственным укладом, где никому не нужны потребительские кредиты (их всегда давали и дают либо католические приходы, либо местные бароны), а бедность не считается пороком, ей даже бравируют, демонстративно отвергая помощь государства.
Именно такое странное отношение к фактической нищете всегда являлось modus vivendi для большинства латиноамериканцев в XIX и ХХ веках, а сегодня трансформируется в почти религиозное ожидание «чуда».

Именно поэтому фрики типа аргентинского президента Милея с бензопилой прорываются во власть на волне информационных технологий и необоснованных завышенных общественных ожиданий. Но заканчивают они столь же бесславно, как предшественники, поскольку не имеют возможности переломить исторические традиции антигосударственного архетипа, угрюмое и закрытое наследие коренного индейского населения, тем более — огромный мир организованной преступности, представленный миллионами участников.




Латинская Америка с огромным отрывом лидирует по вовлечённости населения в наркотрафик, производство наркотиков, различные виды контрабанды (оружия, контрафакта, нелегальных мигрантов, «живого товара» вплоть до детей). Здесь главный мировой хаб проституции, препаратов «традиционной медицины», культурно-исторических артефактов, прекурсов и рецептурных копий всех мыслимых медикаментов, фальшивых документов и банковских карт, краденых автомобилей, яхт, скоростных катеров, самолётов малой авиации, драгоценностей, поддельных произведений искусства, различных лотерей, букмекерских контор и так далее, и тому подобное.

На фоне вращающихся в «серых зонах» триллионов долларов трудно ожидать низкой криминальной активности. Именно поэтому уличная преступность здесь высочайшая, самые дикие африканские углы по сравнению с фавелами и рядом провинций — оплоты правопорядка. Мелкое воровство правонарушением не считается, как и грабёж без отягчающих обстоятельств. Домашнее и социальное насилие, тотальная коррупция и «крышевание» любого вида деятельности, превышения полномочий силовых структур, узаконенные практики с отмыванием преступных денег, царство случайного заработка, рейдерства и вымогательства, похищений ради выкупа — вот что такое Латинская Америка. Семейная, потомственная, веками и десятилетиями сложившаяся система. Периодически бросающая вызов государству.



Империя наркотиков.

Особую пикантность традиционным «криминальным промыслам» латиноамериканской организованной преступности принесли так называемые колумбийские наркобароны. Нужно отдать должное — великолепные коммерсанты, прекрасные организаторы, изобретательные промышленники, безжалостные администраторы сетевой власти на огромных территориях. Начинали они с малого, «героина для ингаляции» и «жидкой марихуаны», научных ноу-хау мира наркотиков. Демпингом цен и разветвлённой сетью этнических группировок сначала подмявшие под себя США и Канаду, а потом влезшие в Евразию и Африку, потеснив традиционные азиатские картели.

Как не бились ООН и США в борьбе с колумбийской Империей — проигрывали везде и всегда, а плантации коки в Перу, Боливии и Колумбии только ширились от года к году. Сегодня спутниковые данные говорят, что угодья «чудо-кустарника» раскинулись на 700 тысяч гектаров, а годовое производство кокаина всех южноамериканских картелей составляет 1800 тонн.





И если раньше классическая схема мировой наркоторговли была жёстко структурирована на три кластера «производство — доставка — реализация», где на каждой ступени пановали разные криминальные организации, то колумбийские картели взяли в свои руки всё, от рабского труда крестьян на плантациях — до последнего дилера в негритянских гетто, элитных ночных клубах. Неважно, где они расположены — в Нью-Йорке, Лондоне, Москве или Шанхае. Само собой, в несколько раз увеличилась конечная сумма «капитализации бизнеса», выросли доходы, кратно снизились издержки.

Например, самый известный колумбийский наркокартель «Кали» (назван по имени города Кали) только за первую половину 1990-х увеличил свою долю на мировом рынке кокаина... с 20% — почти до 90%. И когда всю верхушку ОПГ арестовали в 1995-м, организация не распалась, а перераспределила организационные компетенции своего бизнеса между мексиканскими, бразильскими, перуанскими и боливийскими филиалами. По старым чертежам всей латиноамериканской криминальной системы, разветвлённой и сетевой.

Да, были войны между «филиалами», наиболее эффективные и жестокие бароны стремились устранять посредников и напрямую выходить на «плантаторов» в Колумбии и Боливии, случались страшные бойни, локальные конфликты, заказные убийства и показательные расправы. Но сути процесса передел рынка не затронул, в начале «нулевых» всё вернулось на круги своя: вместо огромного картеля «Кали» появилось несколько десятков малых, сегодня опять прошедших процедуру слияния в новый «суперкартель». Такова логика бизнеса, где никто не хочет терять деньги на слабых передаточных звеньях, часто попадающих под удар правоохранителей или конкурентов.

Если после падения «Кали» и Медельинского картеля группировки вели кровавые войны за рынки сбыта, то сейчас они не просто поделили рынки сбыта, а устроили тесную кооперацию, консолидировано скупают на корню государственные структуры Латинской Америки, дружат со всеми мафиозными кланами США, рука об руку сотрудничают с азиатскими и африканскими «братьями».

А когда одна светлая голова догадалась нанять разнузданных «торговцев живым товаром» из Мексики, очень специфические националистические группировки головорезов-герильерос, то дела совсем заладились. Сложилась единая военизированная сеть обеспечения общей безопасности, представленная колумбийскими и венесуэльскими партизанами FARC, перуанскими отрядами «Sendero Luminoso» («Светлый путь»).






Новый «куст».

Республику Эквадор добрые русские люди всегда воспринимали страной цветов, экзотических фруктов (бананов, само собой, их 90% на наших прилавках), потрясающих пейзажей и раем для состоятельных пенсионеров. Так было ещё десять лет назад, пока «суперкартель» не обратил внимание на порты Эквадора и логистические коридоры к ним, ставшие сегодня ареной жаркой борьбы между официальными властями и криминальными южноамериканскими группировками. Внешне никаких боевых действий нет даже сегодня, военные глаз не мозолят, перестрелки — редкость, банды на улицах не громят магазины и не захватывают административные здания.

Это внешне, поскольку настоящая битва ведётся другими способами и в других местах. Официальные власти не рискуют идти по пути Сальвадора, где с наркокартелями и вечным криминалом провинции бьются тактиками «ягд-команд» Третьего Рейха, устраивая на партизан полноценные войсковые облавы, а центры неповиновения оцепляют, каждого второго мужчину отправляя в «фильтрационные лагеря», за связь с организованной преступностью бросая в тюрьмы, больше напоминающие нацистский ад Дахау, Треблинки и Бухенвальда.

Зависимость от национальной валюты (доллара США, если что) не позволяет властям портить торговый и инвестиционный климат Эквадора гражданской войной, поэтому Кито старается изо всех сил ограничивает активность Армии, дабы не попадать в ленты новостей.





Этим пользуются наркокартели, уже набравшиеся опыта по разделению латиноамериканских государств на две системы управления — дневную и ночную. Последняя крайне пластична, стоит правоохранителям на криминал надавить чуть сильнее обычно в одном месте, «пузырь» немедля возникает в другом месте. А когда за дело берутся гениальные стратеги мексиканского картеля «Синалоа», отвечающие в «суперкартеле» за безопасность маршрутов транспортировки наркотиков — то дело можно считать безнадёжным для государства. Герильерос уже активно пробиваются в Чили, создают немалые проблемы Бразилии, для них нет государственных границ, бароны мыслят куда шире, трансграничней и транснациональней.


Имея триллионный оборот неконтролируемых денег, можно уронить набок не только какой-то немощный Эквадор (119-е место в мире по социально-экономическому благополучию), а весь континент. Задыхающийся в миграционных проблемах, политических и экономических кризисах, растущих противоречиях между ультранационалистическими элитами и всеми прочими, прозападной или социалистической направленности.

Сегодня наркокартелям поперёк горла встал президент Эквадора Даниэль Нобоа, молодой, безвольный либерал-попрошайка, делающий ставку на США. Он попытался взять под контроль портовую инфраструктуру страны, следом пригласит все силовые ведомства вашингтонщины, схема старая и надоевшая наркобаронам.



Выводы.

Смотреть на процессы ужасающего наркотрафика Латинской Америки нужно масштабнее. И понимать, что транснациональные корпорации США рука об руку со спецслужбами Гегемона старательно и долгие десятилетия создавали особую модель доминирования на континенте. Имея возможность десятки раз раздавить преступного спрута — специально открывали ему доступ на рынки метрополии, потом Европы, а следом — Азии и Африки. Подкрепляя традиционную местную организованную преступность последствиями социальных экспериментов, разделяющих традиционное общество Латинской Америки на беспросветную нищету и коррумпированную власть.

Дело началось с Пиночета и непрерывных гражданских войн внутри почти каждой страны, гайки государственного принуждения то закручивались до откровенных военно-карательных диктатур, то отпускались до полной либертарианской вольницы. С почти рутинными «мягкими переворотами», с каждым из которых наступал кризис. А реальную власть получали удивлённые преступные кланы, порой не справлявшиеся с освоением новых сфер деятельности, откуда семимильными шагами убегала официальная власть и правопорядок.

Совсем недавно Эквадор был относительно спокойным и местами райским уголком для состоятельных пенсионеров, пока вокруг бушевали гражданские войны и транснациональные корпорации умывались слезами, глядя, как их марионеточные правительства слетают одно за другим. Теперь наступило время решительной битвы, Эквадор должен стать либо американским и погружённым в «борьбу нанайских мальчиков» с гидрой наркокартелей, либо полностью разрушенным.

Не нужны в Латинской Америке сильные режимы, тем более строящие общество на принципах социальной справедливости, а нужна огромная плантация-лаборатория для производства наркоты, империя всеобщего хаоса и нестабильности. Модель «нового миропорядка», столь тщательно взращиваемая заседающим сегодня Давосским Клубом.





Транснациональные корпорации и транснациональные картели Латинской Америки действуют рука об руку, не посвящая друг друга в свои планы. Но добиваются одной цели — уничтожают любые признаки государственности и национально-освободительных движений. Используя уникальный антигосударственный архетип латиноамериканцев, их нищету, величайшее терпение и приспособляемость. Доведя коррупцию до абсолюта, создав религиозные политтехнологические конструкции «ожидания чуда» (с последующим жесточайшим разочарованием), последовательно замещая органы правопорядка на структуры ЦРУ и Управления по борьбе с наркотиками — пауки ТНК перекраивают руками наркокартелей пространство неконтролируемых сверхприбылей, решая множество прочих задач.


Чем больше наркоты и прочей контрабанды вращается в «цивилизованном мире», тем сильнее подрывается власть государства, чем злее и могущественнее преступные сети организованного криминала — тем легче контролировать «территорию хаоса». Списывать на отбитых людобоев любые карательные акции устрашения, расправляться с политической оппозицией, давить в зародыше любые протестные движения и настроения. И цепко держать за глотку правящие элиты по всему миру, на любую самостоятельность оных отвечая разгулом преступности улицы. Какой угодно: арабской, латиноамериканской, афроамериканской, азиатской.

Так работает принцип «управляемого хаоса», после долгих социальных экспериментов из Нового Света экспортированный в Ливию, Сирию, Ирак, Афганистан, страны Африки. На очереди Европа и Центральная Азия, и вообще любая территория, где организованные преступные или террористические структуры со своими методиками тотальной коррупции государственного аппарата пополам с акциями устрашения способны организовать социально-политические взрывы.

Мы, кстати, тоже по кромке прошли у пропасти в 1990-е, на несколько лет отдав преступности и тотальной коррупции государство, улицы городов, сферу экономики и управления.

Что будет с Эквадором? Козлиная задница (пардон, дамы) случится, как заведено. Наркокартели защитят свой главный логистический коридор и, как обычно, 5% в каждом банановом контейнере займут свои законные места наркотики, уходящие в Европу и прочие концы света. Американский посол Фицпатрик отчитается о передаче в наши широты боевой техники, пересчитает свою долю малую от оружейных концернов США за жирные государственные контракты с Эквадором. Президент Нобоа получит несколько голов отловленных преступников, вернёт их в роскошные или гнилостные тюремные камеры в зависимости от договорённостей, оставит в покое неуправляемую им провинцию, уберёт военные патрули из портов.

А провинция заплатит сторицей за выпавшие на время мятежа доходы картелей, плодя нищету и дармовую рабочую силу.

Что там с Аргентиной случится, сегодня попавшей в жернова ещё одного социального эксперимента транснациональных пауков, — вот о чём беспокоиться нужно. Поскольку «суперкартель» давно и планомерно старается освоить порты и логистику второй по значимости страны Южной Америки. А ТНК нацелились прибрать все рентабельные секторы аргентинской экономики.

Так что совет тёртого кирзового сапога — внимательно наблюдать нужно не за руинами Эквадора, а за «экспериментами» Бензопилы-Милея, способного шатающийся мир Латинской Америки ввергнуть в такой хаос, Ближний Восток пасторалью мирной покажется. Наступает новый мир...


https://telegra.ph/EHkvador-kak-prim...poryadka-01-12