Тема: Марат Хайруллин: Белый и мыша. Или почему погода воюет за нас

08.11.2023г.

Белый и мыша. Или почему погода воюет за нас

Укропские телеграммы в последние недели пишут о нашествии мышей в окопах. Этот вопрос даже задали в эфире. Я как-то специально не интересовался этой темой и ответил в том духе, что наши солдаты сейчас особо не сидят в окопах. Идут вперед. Поэтому про мышиное нашествие пока ничего не знаю.

Но тут на днях пришел в блиндаж Монаха заместитель комбата первого батальона Белый с перебинтованным большим пальцем:
-Представляете, товарищ командир, сплю, просыпаюсь, а тут сидит на руке мыша и кушает палец, кусок мяса вырвала…

Для человека, который живет на войне и видит все своими глазами, в этой короткой фразе бездна информации.
Например, нормальному человеку, регулярно, по расписанию балующему себя восьмичасовым сном, трудно понять, как мышка может кушать палец. А человек в это время продолжает спать. Сейчас попробую расписать это, но начать надо немного издалека.

Белому недавно присвоили звание Герой ДНР. Те, кто следит за нашим проектом, знает, что мы часто снимали Андрея. Вот он на плакатике под этим материалом.




Ему всего 28 лет. И он воюет уже без малого 10 лет. С 19-ти.
Начинал простым рядовым. Судьба его помотала по фронтам, пока он в начале СВО не попал в первый бат Славянки к героическому комбату Мише Шаману (я тоже часто снимал его в прошлом году).

Белый стал сначала взводным, потом ротным. Теперь вот заместитель командира батальона по боевой работе. И не просто так.
В начале сентября был сильный прилет по бронегруппе батальона. Попало в машину с минами, «ПеэМки» разлетелись по всей базе.

Кто не знает, «ПеэМ» - это такая противная штука для дистанционного минирования: втыкается в землю и, чуть что, взрывается. Вот такие заразы разлетелись по всей горящей базе.

Народ, само собой, разбежался и стал кричать, что все сгорело - идти в густо засеянную пеэмками и полыхающую огнем базу лично проверить никто не решался.

Приехал Белый с Нормулем. Прокрались мимо мин в ангары и выяснили, что погорели в основном легковушки, а броня уцелела.
В итоге Белый лично вывел сквозь мины и огонь шесть «бэх» и «мотолыг». Юмор тут заключается в том, что до этого дня Белый ни разу не водил бронетехнику, даже как заводить ее не знал.

Вот так этот парень умеет воевать. И вот поэтому в неполные тридцать лет он руководит боевой работой батальона - каждую ночь или день, утро или вечер.
Одним словом, в любое назначенное время он берет свой дрон и прется куда-то вперед, на передок, за ноль. Иногда пешком, иногда ползком.

Пехота ползет вперед, а он сидит метрах в трехстах позади и со своего дрона командует работой. Куда кому бежать, куда класть арте, куда танчикам подъезжать.
А потом после боя следит за эвакуацией раненных, лично их встречает, руководит группой закрепления. Или наоборот, если все пошло по заднице, отходом пехоты, прикрывает их огнем…

А если все ок, то обязательно сам забирается в отбитые позиции и внимательно шарится там, допрашивает пленных. Потом ходит по бывшим позициям ушедшего вперед бата за Водяным и Опытным, собирает бесхозные рации и разгрузки. И вообще все, что пригодится в работе.


Потому что бойцы в горячке боя многое забывают, бросают, например, снаряжение раненных. Оружие еще туда-сюда захватят, а все остальное просто отстегивают и бросают… А Белый потом все это старается собрать.
Бой еще гукает в двух сотнях метров, а Белый, который всю ночь планировал и командовал, ползает по окопам и с бойцами собирает имущество.


По- хорошему этим бы заняться ротному, но ротный еще впереди в бою со своей ротой.
А Белый, наученный опытом, понимает, что через день- два кто- то другой, такой же хозяйственный, придет и соберет все это снаряжение. Потому как война, и тут без сноровки никак, и этой сноровкой, как щетиной, обрастают рано или поздно все вокруг.

А вернувшись в тыл Белый с комбатом сначала в батальоне все разбирают, а потом он едет на общий разбор в бригаду.
Затем в батальоне идет постановка задачи на следующую ночь, после чего надо еще успеть у всех поверить оружие, а потом, если повезет, можно, наконец, пару часов подремать.

https://t.me/voenkorkhayrullin/1888

Но не много, так как, дождавшись темноты, Белый обязательно попрется опять на передок - как он говорит, «пиздить технику», вытягивать подбитую броню.

И так день за днем. Бригада работает, идет вперед, и спать просто некогда. Не только Белому, а всем вокруг.
Пока Белый предъявлял свой палец заместителю комбрига Монаху, тут же на коечке Леонидыча сидел, опершись на стенку (и не понятно было, то ли он спит, то ли не спит), комбат Тайфун.

Голова его свесилась на грудь, глаза были закрыты, в руке, безвольно упавшей на синее военное одеяло, разговаривала рация, в которой батальон продолжал воевать.

Тайфун даже немного похрапывал, а потом вдруг, не открывая глаза и не поднимая руки, нажимал тангенту и громким незаспанным голосом говорил. После чего тангента разжималась, и без малейшей паузы похрапывание возобновлялась.

Вот так они и воюют эти тридцатилетние комбаты-мальчишки. Без сна. Потому что война не спит никогда, и батальон вместе с ней. А комбат, хоть и живой человек, и сон необходим по закону природы, пытается как-то соответствовать.
Потому что если товарищ командир не доглядит, то в любой момент все может накрыться таким медным тазом, что потом…


Одним словом, ему спать некогда, а вместе с ним и всем остальным в батальоне. Поэтому они и не спят, а как-то вот так - прикрывают глаза между делами.

Накануне в командном пункте наблюдал: Гермес - комбат 4-го бата и Дэн - комбат штурмов, оба огромные, как медведи, квадратные и потому устойчивые, сидели друг против друга за столом, устланном картами, и пытались перехрапеть друг друга.

Вокруг шла обычная жизнь пункта боевого управления - рации орали, народ беспрерывно курил и орал в ответ.
В строго определенный момент один из комбатов переставал храпеть, отдавал короткое распоряжение и снова включал храп.

Со стороны это было похоже на какую-то сложную музыкальную партию - сюиту, симфонию, даже рапсодию. Одним словом, фиг его знает на что, где эти двое очень гармонично и как-то осмысленно солировали.
Вот так выглядит война.

И поэтому, дорогие мои читатели, когда вы слышите: наши взяли еще один опорник врага. То за этим всем стоит, в том числе, и вот это - мыша может спокойно жрать палец, а юный двадцативосьмилетний полководец даже не почувствует.

Через минуту он вскочит, стряхнет мелкую зверюгу и побежит дальше воевать. И будет еще при это хохмить.
Да, дорогие мои, при полном отсутствии нормального сна эти военачальники еще и очень сосредоточены. И у них всегда есть силы на юмор. Такие они наши воины. Юмор специфичный, конечно, не всем его понять, но все же юмор.

И в конце надо обязательно сказать про погоду, которая тоже за нас.
Увидев палец Белого, я вспомнил про мышей, полез в интернет и выяснилось, что первейшая примета суровой зимы - это когда по осени много обнаглевших мышей. Вот как сейчас.

И сразу вспомнилась зима-весна 22-го. Наши начали СВО в конце февраля - казалось бы нелогично. Юг. Впереди ранняя и теплая весна, слякоть начнется уже в марте, особенно не повоюешь.
А все оказалось ровно наоборот - необычные для этих мест холода держались практически до майских праздников, а потом началась сразу теплынь - без всякой распутицы.

И наши войска очень даже продвинулись, пользуясь этим. Словно знали. И вот теперь происходит ровно то же самое.
Укропы, как манны небесной, ждали распутицы в надежде, что им удастся, наконец, выйти из своего контрнаступа и отдохнуть. Пока слякоть будет держать наши войска.

А осень выдалась просто невероятно теплой, никакой особой распутицы не наблюдается, и мы как ни в чем не бывало продолжаем воевать. И вот теперь мыши пророчат нам суровую зиму.
А мы зимой воевать очень даже умеем. То есть либо погода откровенно за нас, либо наши полководцы умеют работать с погодой.
В отличии от тупых укропов. И мне знаете, что подумалось в этот момент - раз за нас погода, то, как ни крути, получается и Бог за нас. Правильно?
Вот сколько интересного стоит, дорогие мои, за обычным, покусанным мышкой пальцем молодого замкомбата))


https://t.me/voenkorkhayrullin/1889