16.01.2015



Вопрос о том, какие цели преследует российская политика на Донбассе, не перестает быть предметом ожесточенных споров.


Однако, как правило, эти споры в силу своей перегруженности метафизическими концептами и геополитическими спекуляциями лишь уводят дискуссию от «настоящего» к «должному». В них много плохой философии, но нет реальной политики. Не отстает и пропагандистская машина, внушая мысль, что противостояние между Западом и Россией носит ценностный характер.

Вместе с тем российская политика — не на уровне деклараций и тиражируемой общедоступной аналитики, а политических инстинктов элиты и практики конкретных решений — всегда была далека от политического идеализма и романтических требований «поверить в невозможное».

«Животный прагматизм», сочетаемый с пониманием того, что Россия по разным причинам не может позволить себе раствориться ни в большой Европе, ни в БРИКС, ни рядом с Китаем, ни обречь себя на самоизоляцию, лежит в основании поведения власти как минимум со времен известного «броска на Приштину».

Вопреки внушительному лагерю сторонников теории, что Кремль живет в другой реальности, жесткий политический реализм не изменял ему и в ситуации украинского конфликта. Не зря Владимир Путин регулярно подчеркивал, что для России история с Украиной — это в конечном счете вопрос политической прагматики, то есть вопрос о национальных интересах и суверенном праве отстаивать их на словах и на деле.

Российская власть не принимает решений, которые ей навязывают силой и в грубой форме.
После второго Майдана Кремль настаивал, что «конституализация» регионального многообразия Украины не только снимет вопросы о соблюдении российских интересов, но и гарантирует жизнеспособность самой обновленной украинской государственности. С точки зрения России, победители режима Януковича в Киеве совершали трагическую ошибку, когда начали предпринимать шаги по перезагрузке украинского проекта в духе националистов XIX века.

До и после Нового года высокопоставленные российские официальные лица сделали ряд заявлений, общей тональностью которых была приверженность России территориальной целостности Украины, а также возможная реинтеграция самопровозглашенных республик Донбасса в состав украинского государства.

Оппоненты Кремля как из национал-консервативного, так и из либерального лагеря в очередной раз заговорили о сливе «проекта Новороссия» и попытках власти спасти свое лицо. На этот раз — по причине нарастания внутреннего экономического кризиса, подстегиваемого западными санкциями.
Ошибкой украинской стороны является попытка потребовать от России или кого-либо еще прямых гарантий своей территориальной целостности.
Тем не менее версия «слива» лишена оснований не только потому, что ее сторонники фактически одинаково допускают фантомный характер проблем целостности Украины и состоятельности ее государственного проекта в нынешнем виде. С начала нулевых Кремль неизменно демонстрировал две вещи. Во-первых, это договороспособность с одним условием — что интересы России будут равноправно обсуждаться, а во-вторых — отказ принимать какие-либо решения под открытым давлением оппонентов. Российская власть не принимает решений, которые ей навязывают силой и в грубой форме. Последний принцип неизменно соблюдался как во внутренней, так и во внешней политике.

Если оставить за скобками такие вопросы, как очевидное требование полной демилитаризации конфликта, текущий набор политических «приоритетов» Кремля в конфликте на Донбассе, которые вынуждена принимать во внимание Украина, оставался неизменным все последнее время.

Простая генерализация позволяет уместить их в четыре пункта.

Первое — кто должен вести переговоры. Мирное урегулирование на Донбассе возможно лишь в результате прямых переговоров Украины и ДНР и ЛНР, а не третьих сторон. В этих переговорах России, ЕС, а также другим странам отводится роль гарантов, посредников или наблюдателей. Повестка переговоров также должна согласованно определяться Украиной и Донбассом.

Второе — взаимное признание. Переговоры Украины и Донбасса должны быть прямыми переговорами между президентом Украины Петром Порошенко и избранными главами ЛНР и ДНР. Только ответственные лица, реально принимающие решения, в том числе в силовом поле, могут достичь выполнимых договоренностей, которые будут соблюдать все стороны конфликта.

Третье — территориальная целостность. Кремль неоднократно публично подтверждал свою поддержку территориальной целостности Украины. Однако территориальная целостность Украины должна быть результатом политического процесса, происходящего внутри Украины. Она не может возникнуть в силу волевого или силового решения других государств.

В настоящий момент ошибкой украинской стороны является попытка потребовать от России или кого-либо еще прямых гарантий своей территориальной целостности. Целостность украинского государства может быть обеспечена только самим украинским государством и его гражданами. Только Украина в состоянии справиться или не справиться со своими внутренними проблемами. Другие страны, в том числе Россия, могут лишь зафиксировать свое признание легитимным того или иного варианта развития внутриукраинских событий.

Наконец, четвертое — это перспективы реинтеграции. С точки зрения Кремля, в настоящий момент Киев уже не может игнорировать ни результаты майских референдумов, ни ноябрьских выборов, ни реальные результаты процесса государственного строительства на Донбассе, в том числе формирование собственного законодательства.

Если Киев действительно готов двигаться в направлении мирной реинтеграции, ему придется думать, как встраивать республики с их политическими институтами и легитимными правилами игры в новое украинское государство. Кроме того, включение вопроса о реинтеграции в повестку мирных переговоров кажется возможным лишь в том случае, если республики получат и право на особое мнение, и право вето в обсуждении конституционной реформы на Украине.

С другой стороны, для самих властей республик политически невозможно игнорировать мнение своих граждан, которые, с их точки зрения, уже высказали свое слово в вопросе о самоопределении. Поэтому согласие на диалог о реинтеграции для новых властей республик не может быть решением, принятым за закрытыми дверьми. Оно потребует от властей ДНР и ЛНР получения поддержки своих граждан, возможно, в форме дополнительного нового народного голосования.

Заместитель директора Центра политической конъюнктуры Олег Игнатов специально для «Актуальных комментариев»