-
Кенотаф по Ксюше
Игорь Друзь прислал: «К сожалению, гибель Оксаны Шкоды, кажется, подтверждается. Сегодня один из ребят-"семеновцев" рассказал мне, что она заживо сгорела в танке…
Это было при исходе со Слав., когда наша колонна попала под удар гаубиц и "Градов". Погибла в том самом "коридоре для выхода", который нам, как говорят некоторые "патриоты", якобы организовал Порошонко. Для некоторых из нас это был коридор смерти...
Все-таки не теряю надежды – может этот ополченец попутал?
А Андрей Ганжа написал следующее:
Последние несколько дней я метался между своими источниками информации с одним вопросом: правда ли это? Правда ли, что при прорыве отряда Игоря Стрелкова из Славинска в Донецк погибла Оксана Шкода? Мой старый добрый друг по мониторинговым миссиям на выборах в непризнанных постсоветских государствах и по наблюдению за той клоунадой, которая уже который год non-stop имеет место в украинском парламенте. Надежды остается все меньше, но пока не найдено тело – живет надежда. Поэтому не рассматривайте эти строки как некролог.
Ксюша не была журналистом. Она глубоко плевала на «Канон журналистики», и в августе 2008 года не стала изнывать мыслью над клавиатурой компьютера, а просто уехала в Цхинвал. И там не села писать репортажи, а надела резиновые перчатки, и начала разбирать трупы, оставшиеся после грузинского вторжения. А в июне 2014-го не стала держатся за Москву. Хотя могла: из ее офиса была «площадь Красная видна». Но она уехала к Стрелкову… В Славянск… В войну…
Когда 14 июня Оксана прислала мне мейл «Поздравь меня: я ополченка!!! Уже несколько дней...», я не спешил ее поздравлять, а только спросил, уверена ли она, что должна брать в руки оружие. Зачем спрашивал? Ведь украинское информпространство заполнили просто полчища журналистов Ляшков, Тымчуков, Селезневых и прочих Дзиндзей, гордо позирующих на камеру с автоматами в руках и, порой, с наслаждением допрашивающих пленников. Связанных.
Так что можно соглашаться или не соглашаться с ксюшиным поступком, но не оценить его нельзя, потому что это был действительно Поступок. Она знала, за что идет на войну. Еще в мае прошлого года, после «непорочно избиенных» на Михайловской площади журналистов Соделя и Снисарчук, у нее сложилось твердое убеждение, что «эти у*бки-журналисты доведут до крови». А после этого пусть неумело, непутево, «через пень-колода», но отчаянно дралась, защищая Вадима Титушко, обвиненного в бесконтактном «звірячому побитті» сладкой парочки Содель/Снисарчук. Начался Майдан – она также бескомпромиссно встала на сторону «Беркута»: писала, собирала для них еду и одежду. И до последнего надеялась, что президент Янукович – это «мужик с яйцами, а не мудик». Зря надеялась.
Да, Ксюха была искренней и оторванной грешницей. В молодости сидела, за наркотики. И никогда этого не скрывала. Мне она говорила, что «подставили» – и я не имею оснований не верить. Но сама не потребляла, поскольку любила выпить «не по-детски»… Материлась как извозчик (я пытался было бороться, но…). Зато не скрывала своих чувств, эмоций и оценок. За что заслужила искреннюю ненависть большинства украинской журналистской стаи. Которая ей искренне завидовала, поскольку способность Оксаны «подойти к объекту» была просто неимоверной. Ее упрекали в том, что она «знает всех – и Медведчука, и Ляшка, и Тягнибока, и Януковича»: мол надо быть поразборчивее в знакомствах. Идиоты! Способность разговорить и подружиться с представителями разных сил – это и есть качество хорошего журналиста. Так что я поторопился, когда сказал, что Ксюша «не была журналистом», она была настоящим журналистом. А то, что взяла в руки оружие – что же, это ее выбор. На который она имела полное право.
Оксана не заморачивалась «на ненависть стаи». У нее было немало искренне любящих друзей, ну а что до остальных коллег… Один из немногих для меня моральных авторитетов (да что там, после смерти великого львовянина Бориса Возницкого, которого я ИМЕЛ ЧЕСТЬ знать), энциклопедист и балагур Олег Губарь, всегда плевавший и на политику, и на журналистику, и тот не выдержал. И изваял типический портрет современной украинской журналистки (выдержки привожу по разрешению автора):
Основные тактико-технические характеристики: юная, среднеюная, опосредованно юная. Гламур с матовым отливом.
Интонации канадские. Акцент татарбунарский. Пафос прокурорский. Патетика адвокатская. Специальность: мочить (не путать с «замачивать»).
Знание языков: а) шершавый, бойкий, злобный, агрессивный; б) то есть бэ-э-э, жопный, умасленный; в) пиджн-инглиш – бегло; Украинский, русский – со словарем.
Анамнез – трудное детство в поселке городского типа, лишенном цивилизованной дискотеки и элитарных предприятий общепита.
Форма одежды: цвета хамелеон. Любимый герой: шакал Табаки. Любимый танец: «Хто не скаче…». Любимая псня: «Ла-ла-ла».
Социальная роль: ретранслятор, рупор, матюгальник. В графе «убеждения» – абсолютная убежденность по усмотрению работодателя, в данный момент – надменно-агрессивный патриотизм. Тарифы: анально-мыльно-скользящие. В графе «нравственные ориентиры» прочерк.
Таланты: хабалка.
Инстинкты: ситуационно собирается в стаи с себе подобными, вовремя линяет с тонущего корабля, коней на переправе меняет (на сало), порционно карннибалит.
Навыки: шакалить, рвать, крысятничать, предавать – все профессионально.
Особые приметы – всолочь.
А ведь похоже! И не стоит радоваться представителям иного пола: мы, вроде бы, идем в Европу, а там половые различия стираются.
Что же до Оксаны… Мудрые древние греки в память тех, кто «не вернулся издалека» ставили кенотафы. Вроде бы и надгробья, но с надеждой на возвращение. Ведь вышли же из-под Славянска вчера, 10 июля, двадцать семь ополченцев. Израненных, контуженных, но живых.
Поэтому – кенотаф по тебе, Ксюха".
P.S. За упокой по Ксении не подаем. Надеемся. Ждём.
Но если подробности Друзя верны, у меня есть основания полагать, что она в Раю.
Дмитрий Скворцов
