24.10.2023г.

Исторические напёрстки


Статья лежала в набросках... стыдно сказать — с 10-го сентября, как только на одной соседней с нами непутёвой территории началась лихорадочная дискуссия о нехватке солдат на фронте.

Информационная волна ударилась в три борта изолированного тотальной пропагандой бассейна: законодатели начали вычищать из закона о призыве на военную службу болезни, препятствующие этому священному гражданскому долгу; уполномоченный по правам человека предложил убрать непатриотичный статус «ограниченно годен» по отношению к воинской службе. А казацкая реестровая старшина, сидящая на коште заокеанского пана, ограничила выезд за кордон подростков и нацелилась отменить «бронь» бурсакам и прочим недорослям.

А вспомнить о заготовке статьи заставила новость вчерашнего дня, активно обсуждаемая на всех малороссийских майданах. Медийно популярный сечевой стрелец, урядник 80-й ОДШБр с взглядом грустного лабрадора сообщил:

«Служить могут и женщины. Не хватает людей. Солдаты заканчиваются, ежедневно. Те, кто думает, что сможет отсидеться в глубоком тылу, так уже не пройдёт».

В наших богоспасаемых широтах что в сентябре, что вчерась — ситуацию со всех сторон обсмеяли, нашутились вдоволь, мемчиков накидали, на ток-шоу солидными дядьками геополитически и социологически обкашляли. Мол, вот оно, донышко мобилизационного ресурса, сейчас убогих да сирых калик перехожих загребут и развиднеется наша победа. С прицокиванием языком о великом преступлении гетманской старшины супротив народа.

Так-то оно так, только вредный характер и застарелый склероз автора готов оптимизм «экспертов» чуть остудить. Призыв под ружьё «ограниченно годных» и сопляков не всегда является признаком поражения, мероприятие это вынужденное, но далеко не смешное.

Вопрос, как этим огромным потенциалом распорядиться. Со времён раннего Средневековья набор в строй «ветеранов» и вьюношей со взором горящим проводился любой страной с завидной регулярностью, возраст и болезни не являлись препятствием. А качество таких инвалидных и пионерских войск порой было высочайшим.



Старая Гвардия, ворчуны Наполеона



Задача для генерала Черняховского.

Вы слышали о такой операции Великой Отечественной войны... Гумбиннен-Гольдапской осени 1944-го года? Вижу по губам — что нет. Зато все прекрасно осведомлены о Восточно-прусской операция и героическом штурме Кёнигсберга в 1945-м. Так вот, на исходе сил и ресурсов операции «Багратион» Ставка ВГК готовилась поставить блестящую точку: наголову разгромить группировку вермахта в Восточной Пруссии, операцию поручили провести генералу Черняховскому.

Вопрос был больше политическим, овладеть фортами Кёнигсберга требовалось перед оперативной паузой конца осени — начала зимы. Это был бы тяжелейший удар для Третьего Рейха, потерять сакральную территорию прусского офицерского корпуса, гнездо зарождения велико-германского милитаризма. Землю, идеологически и морально более ценную, нежели всякие Польши, Румынии, Словакии вместе взятые.

Советский Генштаб начинает тонкую игру, даёт приказ трём Прибалтийским фронтам усилить (буквально на жилах и морально-волевых) давление на остатки Группы Армий «Север» в Курляндии, демонстративно начинает готовить 1-й и 2-й Белорусские фронты для освобождения Польши, выведя в тень соединения 3-го Белорусского фронта генерала Черняховского. Туда шли все стратегические резервы Ставки, боевая задача формулировалась так: в связи с явным ослаблением восточно-прусской группировки и переброской кадровых дивизий вермахта и частей СС на другие направления — «прорвать слабую и неподготовленную оборону тыловых и резервных частей немцев», броском выйти к Кёнигсбергу и попытаться атаковать его сходу.





Если противник сможет морем перебросить резервы — в недельный срок подготовиться к полноценному штурму и ждать подхода тяжёлой артиллерии резерва Верховного Главнокомандования. Первыми ворваться в «гнездо германского и фашистского милитаризма» поручалось 5-й и 11-й гвардейским Армиям, единственным соединениям РККА образца осени 1944-го, полностью укомплектованными по штатам (прочие дивизии и армии тогда имели в лучшем случае 2/3 людей и техники). Столь же хорошо оснастили и пополнили маршевыми батальонами соединения 31-й и 28-й армий, мало того — дополнительно усилив танками, артиллерией, инженерными частями.


Все сходящие с конвейеров Т-34-85 и тяжёлые танки прорыва ИС-2 шли Рокоссовскому, артиллерийские дивизионы получали самые лучшие САУ, из частей изымались Т-34-76, ленд-лизовские «Шерманы» и «Валентайны», маломощные самоходки.

Полностью избавиться от устаревшей техники не удалось, но её перевели в соединения «второго эшелона» развития успеха. Ставка делалась на артиллерию, на километр фронта в участках прорыва собрали до 250-ти орудий и тяжёлых миномётов. Пятой Гвардейской за сутки до начала операции успели доставить обещанные лично Сталиным калибры большой мощности: две дюжины 203-мм гаубиц и дюжину 280-мм мортир.





11-я Гвардейская становилась «инженерной армией прорыва», во все ударные корпуса прибыли штурмовые инженерно-сапёрные батальоны с огнемётными танками и тральщиками минных полей. Воздушное обеспечение операции тоже было мощным для осени 1944-го, в небо готовились подняться полторы тысячи самолётов, почти по пятьсот истребителей, штурмовиков и фронтовых бомбардировщиков. Гладко было на бумаге...

Во-первых, советское командование проспало экстренную переброску немецких резервов, буквально перед началом нашего наступления Берлин спохватился и увидел зияющую дыру на линии Кёнигсберг-Тильзит и правильно оценил подозрительную тишину на этом участке северного фронта.

Даже не вскрыв приготовления 3-го Белорусского, Восточную Пруссию начали насыщать любыми доступными частями: из под Дрездена прибыло управление парашютно-танкового корпуса люфтваффе с 2-й танковой гренадёрской дивизией «Герман Геринг». Из состава Четвёртой Полевой армии выдернули усиленную пехотную дивизию, части 20-й танковой дивизии. А 14-го октября прибыли ещё полторы дивизии, успев к самому нашему наступлению.

Ставка фюрера издаёт директиву: Восточную Пруссию, как важнейшую часть Германской Империи, оборонять до последнего солдата. В принципе, всё было готово ещё со времён царей да кайзеров, данная территория укреплялась со времён Средневековья, а уж как немецкие инженеры здесь расстарались во времена Первой мировой — учебники по сей день переиздаются по фортификации и хрестоматийному использованию особенностей местности для эшелонированной обороны. По условиям Версальского мира Германия разрушила укреплённые районы на западных границах, а вот восточно-прусский рубеж Антанта разрешила оставить.

В итоге перед 3-м Белорусским фронтом было три укрепрайона (старых и спешно возведённых с конца 1943-го), плюс сам Кёнигсберг. Девять укреплённых полос глубиной до 150 км, между которыми находились города и посёлки-фёстунги (крепости). Перед государственной границей Рейха немецкие войска оборудовали дополнительную полосу укреплений полевого типа общей глубиной в 20 км из трёх классических полос. Сюда поставили те самые «второстепенные резервные части» с боевой задачей измотать и притормозить советское наступление до их выхода на основные полосы укреплённых районов. Недооценённые нашим командованием.



Работы в полевой полосе обороны Восточной Пруссии



Народно-гренадёрские дивизии.

Эти пехотные соединения «29-й волны мобилизации» историками обойдены вниманием, что совершенно неправильно. Часто их записывают в «фольксштурм», народное ополчение из стариков и сопливых пацанов, на самом деле «Volksgrenadier-Division» были чуть ослабленными (численно) пехотными дивизиями вермахта, боеспособными и очень неплохо оснащёнными. Хотя глядя на возраст солдат... кадровый военный всегда морщился и чохом называл такие части «второстепенными».

Ещё одна системная ошибка историков — называть народно-гренадёрские дивизии изобретением 1944-го года, когда Третий Рейх начал терпеть поражения, испытывая жуткий кадровый голод. Забывая вспомнить эксперимент с 246-й пехотной дивизией вермахта, чаще называемой «дивизией отцов и детей». Это соединение было сформировано в Трире, в конце 1939-го, в него набирали большей частью добровольцев, ветеранов Первой мировой, нежелавших сидеть дома, пока их сыновья воюют. По мере формирования и боевого пути дивизии — она пополнялась как пожилыми солдатами, так и совсем молодыми 17-летними юнцами, приходили сюда семьями.

Учитывая возраст (средний был 45 лет) и бесчисленные болячки пожилых солдат, дивизию держали на Саарской линии, затем во Франции до января 1942-го года и оснащали трофейным французским вооружением. А когда закончилась Сталинградская битва, соединение передали Девятой Армии Моделя, оборонявшей Ржев. «Отцы и дети» не раз отмечались благодарностью командования, прошли ряд оборонительных сражений в районе Белого и Смоленска, отметились стойкостью в составе знаменитой кампфгруппы «Зейдлиц». С середины 1944-го дивизия восполняет потери, выведена в Германию, переименована в «народно-гренадёрскую». Уже как положено.





Понимая, что «ограниченно годные» призывники по возрасту и медицинским показаниям будут уступать кадровым пехотным дивизиям, их планировали вооружать более основательно. Стрелковыми автоматическими штурмгеверами, а не винтовками «Маузера», например. Плюс избыточными средствами огневой поддержки: реактивными миномётами, полевыми пушками (плюсом к штатным гаубицам), штурмовыми орудиями и большим числом станковых пулемётов. На такую дивизию (по неисполненному замыслу) давался полуторный комплект автотранспорта для большей мобильности.

Другая идея состояла в раздельном комплектовании: офицерский и унтер-офицерский состав со старшими солдатами поступал из госпиталей на территории Третьего Рейха, «отцы» и «дети» (1926-1927 годов рождения) должны были создать сплав опыта и молодости, куда быстрее пройти подготовку и боевое слаживание. А пожилые главы семейств, не имевшие увечий с инвалидностью, лишь укрепляли дисциплину, боевой дух и занимались бдительным наблюдением за поведением своих чад.

Большинство народно-гренадёрских дивизий были отправлены на фронт, так и не пройдя положенную боевую подготовку по слаживанию соединения, едва-едва получив индивидуальные боевые навыки (либо восстановив в зависимости от возраста). Были они неоднородны, где-то преобладала молодёжь, где-то люди пожилые, территориальный принцип формирования тоже сказывался.

В некоторые народно-гренадёрские дивизии рекой вливали «ограниченно годный по здоровью» технический персонал люфтваффе и кригсмарине, рабочих и служащих из «некритичных для обороноспособности Рейха» отраслей экономики. В любом случае — это не был «фольксштурм» (народное ополчение образца 1945-го), что и было доказано союзникам во время Арденнской операции, где костяк немецкой группировки составили эсесманы-танкисты и народно-гренадёрские дивизии вермахта.



Народные гренадёры в Арденнах



Восточная Пруссия.

Но вернёмся в осень 1944-го, к промахам генерала Черняховского и Ставки ГВК. Помимо «проспанных» немецких резервов, план Гумбиннен-Гольдапской наступательной операции грешил недооценкой мобилизационного ресурса всей Восточной Пруссии. Как трудового, так и военного. На строительство новых полевых укреплений у государственной границы и на восстановление кайзеровских укреплённых районов вышло всё население под руководством корпуса военных инженеров. Вся Восточная Пруссия превратилась в сплошной «укреп», где не стояли пушки, бронетехника и пулемёты — раскинулись минные поля и искусственные заграждения.

И конечно большой ошибкой штаба 3-го Белорусского Фронта было считать три пехотные народно-гренадёрские дивизии вермахта, стоящие перед «инженерной» 11-й Армией, слабыми и второстепенными. Времени не было разобраться, скорее всего, ведь формировать эти соединения начали только летом 1944-го. Оказалось, что офицерский и унтер-офицерский состав этих дивизий был как на подбор, все ветераны Восточного Фронта, проходившие лечение в госпиталях Восточной Пруссии. Помимо «отцов и детей», пришедших в на сборные пункты, в строй встали несколько тысяч комиссованных по тяжёлым ранениям отставников из прусской военной косточки.

То были большей частью специалисты, артиллеристы и танкисты, что позволило народно-гренадёрские дивизии дополнительно оснастить полевыми пушками (помимо штатных гаубичных дивизионов), батареями тяжёлых и реактивных миномётов, а в срочно переброшенные из Германии новёхонькие «Пантеры» и «Королевские тигры» посадить опытные экипажи, как и в штурмовые орудия. Всего вне поля зрения нашего командования остались почти две с половиной сотни этих опасных тяжёлых единиц бронетехники. Так же была сделана ошибочная оценка численности «народных гренадёр», три дивизии были укомплектованы по старым штатам, имели по 14 тысяч бойцов, а не расчётных восемь-девять тысяч.

16-го октября операция 3-го Белорусского Фронта началась с мощной артиллерийской и воздушной подготовки, на передний край полевых укреплений государственной границы Третьего Рейха одновременно обрушились сотня бомбардировщиков Пе-2 и полтысячи штурмовиков Ил-2. Минные поля были преодолены образцово-показательно, за танковыми тральщиками шли колонны техники и пехоты. Вместо попыток атаковать долговременные огневые точки в лоб или копошиться в предполье, советские штурмовики следовали драконовскому приказу Черняховского — обходить или вызывать артиллерийскую поддержку. Если мало — авиацию.





Но шли часы, а оборона «народных гренадёр» вермахта стояла. Дивизии в полном порядке откатывались на бесчисленные рубежи обороны, цеплялись за опорные пункты и постоянно контратаковали. Тяжёлые ИС-2 и Т-34 вместо штурмовых задач начали переходить к тактике засад, мало кто ожидал увидеть на первой линии обороны Восточной Пруссии столько гитлеровской бронетехники, действующей дерзко и умело.

За двое суток вязких боёв было сожжено более сотни немецких танков и штурмовых орудий, но цену советские войска тоже платили немалую. Только к исходу 18-го октября удалось выйти к государственной границе Рейха, чтобы намертво застрять.

Наступала только «инженерная» 11-я Гвардейская, за четыре дня непрерывных атак продвинувшись на 30 километров вперёд, но так и не выйдя на оперативный простор, все остальные соединения... стояли, связанные по рукам и ногам.

Но даже отступая, «народные гренадёры» не побежали даже после образования гигантской дуги, грозящей им полным окружением. Глядя на это безобразие, генерал Черняховский садится к ВЧ, получает согласие Ставки на использование второго эшелона «развития успеха», бросает в бой гвардейский танковый корпус генерала Бурдейного, три стони танков Т-34-85 и самоходок. Прорыв почти состоялся, хотя в день сгорало по пятьдесят машин.

На третьи сутки отчаянных атак забрезжила победа, но в ночь на 23-е октября в расположение едва державшихся «народных гренадёр» прибывают подкрепления: 5-я танковая дивизия, танковая гренадёрская «Герман Геринг» и гренадёрская бригада «Фюрер», всего около сотни тяжёлых бронированных машин и САУ. Они атакуют вместе с остатками народно-гренадёрских дивизий, наносят поражение корпусу генерала Бурдейного и освобождают дерзким броском занятый нами с огромным трудом город Гольдап.



Генерал Черняховский

Черняховский командует «Стоп!», приказывает частям фронта перейти к обороне. А в Ставку докладывает: налицо недооценка сил противника, к штурму укрепрайона «Восточная Пруссия» необходимо готовится более тщательно. На «отцов и детей» вместе с комиссованными солдатами вермахта из состава «народных гренадёр» проливается дождь «Железных Крестов» (незаслуженно обойдя прочие части вермахта, дравшиеся не менее упрямо), фюрер воодушевлён и готовится к новым свершениям.


Желудочное упрямство.

Самый известный эпизод использования «ограниченно годных» к воинской службе (помимо операции в Арденнах первых дней 1945-го) происходит всё в том же октябре 1944-го года, только театр боевых действий находится возле города Антверпен на Западном Фронте.

У союзников здесь в полный рост позиционный кризис, после захвата Франции дела со снабжением огромной группировки остаются печальными — немцы разрушили все морские порты побережья, таскать снаряжение и питание для двухмиллионной группировки с временных причалов Нормандии становится невыносимо.

Единственной гаванью, способной поддерживать сражавшиеся войска в нормальных режимах снабжения, был Антверпен. Мощный морской порт мог спокойно обрабатывать все поставки продовольствия, вооружения и горючего, поэтому генерал Эйзенхауэр приказывает всей Северной группе Армий его занять «в первую очередь», а лишь потом увлекаться десантными операциями в Голландии.

Немцы находятся в растрёпанных чувствах, на Востоке они только пропустили разящую операцию «Багратион», едва эвакуировали в Бельгию остатки 15-й Армии, потеряли Францию. Но Гитлер запрещает взрывать портовые сооружения Антверпена, оставив оборонять порт две дивизии и приказав им принести необычную присягу:

«Я торжественно клянусь защищать этот укреплённый сектор ценой своей собственной жизни. Даже если враг прорвётся справа и слева от меня, я не имею права покинуть позиции или вступить в переговоры с врагом».

Захватить Антверпен поручают 1-й канадской армии, которая пребывает в замешательстве от поставленной боевой задачи. Вся территория у реки Шельды — это сплошная сеть мелких речушек и ручьёв, взорванных обеими сторонами плотин, болота и полное отсутствие манёвра с применением бронетехники. Сражаться придётся по пояс в воде, это пугало больше всего.





Генерал фон Цанген, командующий 15-й Армии, назначает ответственным за оборону порта Антверпена генерал-лейтенанта Эбердинга, но тот с огромным сомнением смотрит на врученные ему две дивизии. 65-я пехотная была сформирована в конце лета 1944-го, имела название «дивизия отпускников», поскольку в неё натолкали проходивших лечение или находящихся в увольнении солдат Восточного и Итальянского фронтов. Да, опыт личный состав имел богатый, но после понесённых потерь и утраты всей техники и артиллерии — рассчитывать на боеспособность соединения не приходилось.

Помогли союзники, бомбовыми ударами разрушив несколько ключевых плотин на подходах к Антверпену. «Отпускники» воспрянули духом и начали бить канадцев в хвост и гриву, загоняя их на узкие дороги и дамбы, устраивая сотни засад и организуя контратаки, свободно маневрируя с тяжёлыми пулемётами и миномётами на флотилиях рыбачьих лодок и даже баркасов.

А вот севернее Шельды на островах Валхерен и Зейд-Бевеланд готовилось к решительному сражению за Антверпен самое странное соединение за всю историю Второй мировой – 70-я пехотная «дивизия белого хлеба» («желудочная», по западным источникам). Абсолютно все солдаты (более 10 тысяч) страдали болезнями желудочно-кишечного тракта. Кто-то состоял в тыловых «желудочных батальонах», кто-то был комиссован в период 1939-1944 гг. подчистую и заново призван в рамках объявленной «тотальной мобилизации» со снятием медицинских ограничений. Чтобы боеспособность соединения не страдала, а «желудочники» не загружали лазареты и госпитали — немцы вводят особый рацион питания (белый хлеб, молочка, курятина).

Система четырёхразового приёма пищи и особый набор продуктов уже были опробованы в так называемых «желудочных батальонах» каждой дивизии вермахта, куда отправляли повредившихся брюхом солдат. Они считались резервными и вспомогательными, получили прозвище (пардон, дамы) «дристунов». Вот именно из такого материала и была сколочена 70-я пехотная дивизия. Командование цинично шутило: отставить использовать номера частей, будем именовать подразделения «батальон хронической язвы желудка», «полк затянувшейся язвы», «рота расстройства желудка на нервной почве», «дивизион острого гастрита», «батарея воспаления желудка» и так далее, армейский юмор он такой, злой и безжалостный.

Но резон в такой дивизии был, именно в Бельгии и Голландии (по всем строгим медицинским показаниям) разворачивалось с сентября ещё одно «желудочное соединение», 47-я пехотная народно-гренадёрская дивизия вермахта, как и Данию свозили «желудочные батальоны» с Восточного Фронта для создания ещё двух отдельных бригад для защиты побережья. В этих пасторальных сельских и аграрных регионах было в избытке белого хлеба, свежих овощей, яиц и молока, поэтому врачи не видели причин потери боеспособности таких частей, главное — соблюдать режим правильного питания.





Командовал при обороне Антверпена «горемыками-дристунами» генерал-лейтенант Вильгельм Дазер, в феврале 1944-го извлечённый из глубокого запаса после только-только состоявшейся отставки, проблем с ЖКТ не имел, но из Голландии 1941-го с какой-то штабной должности убыл на полтора года из-за хронической болезни сердца. После занимал военно-административные должности на оккупированных территориях, от едкого на язык фельдмаршала Роммеля получил прозвище «баран», едва они познакомились при инспекции Западного Вала перед высадкой союзников в Нормандии. Был отстранён от должности, чтобы осенью вновь появиться во главе столь необычного соединения. И... неизвестно, что тут случилось, «язвенники» отличились.

Что было причиной их фанатичного сопротивления с 24-го октября до 9-го ноября, никто толком рассказать не смог, союзники списывают их упрямство на пропаганду. Мол, боялись, что в лагерях военнопленных кормят картофельными очистками и брюквой — потому и сражались за свою жизнь с пайком «белого хлеба», дабы не подохнуть от своих болячек. Канадцы разбомбили все дамбы и затопили участки обороны у перешейка Бевеланд — «желудочники» сражались по пояс в воде, атаки с моря отражали мощными контратаками и прекрасно организованным орудийно-пулемётным огнём.





Штабной канадец-иллюстратор изобразил суть операцииТри острова в устье залива, преграждавшие путь к порту Антверпена, стали для Монти (британский фельдмаршал Монтгомери) форменным проклятьем. Был момент, когда адмирал Рамсей через его голову доложил верховному командованию: если операция затянется до лютых ноябрьских штормов и порт Антверпена не заработает, вы будете копить снаряжение и топливо для вторжения в Германию до весны. Черчилль и Эйзенхауэр наорали на Монти, тот неохотно выделил авиацию и артиллерию для избиваемых канадцев, отвлёкшись от своих великих десантных прожектов.

А что до «дивизии белого хлеба» и «дивизии отпускников», то сражались они согласно принесённой специальной клятве фюреру. Последние стояли насмерть на берегах Шельды, первые заманивали канадцев и прибывших на подмогу британцев на берег, устраивали им образцово-показательные избиения, используя 20-мм зенитные автоматы вместо пулемётов.

В строй встали все, до последнего повара и обозного, по нескольку раз разрушаемые бомбардировками артиллерийские форты вновь и вновь оживали, топя катера и баржи с десантом. Девятого ноября оборона пала, на позициях «не было ни одной стены высотой более чем в два кирпича, а среди развалин бродили несколько оглохших и сошедших с ума немцев, переживших бомбардировки и артиллерийские удары в подвалах», конец цитаты.

Первый конвой в Антверпен союзники смогли протолкнуть лишь 26-го ноября, замучавшись разминировать залив и устье реки. А через 20 дней из Арденн к порту устремились танковые части СС и народно-гренадёрские дивизии из юнцов, пожилых, комиссованных и прочих «ограниченно годных» в обычное время солдат, едва не разгромив союзников. Провидение, Красная Армия и погода спасли американцев от лютого позора, но это другая история.



Выводы делать тут излишне, народно-гренадёрские дивизии (как и народно-артиллерийские корпуса с трофейными орудиями, были и такие) задумывались неглупыми штабными генералами Верховного главнокомандования вермахта (ОКВ), идея была простой: объединить «ограниченно годные по здоровью» ресурсы вермахта, люфтваффе и кригсмарине, комиссованных солдат и офицеров, утратившие боеспособность пехотные соединения. Присоединив их к юному пополнению «29-й волны мобилизации», на волне патриотизма привлечь в ряды отцов-ветеранов и добровольцев старших возрастов.

Дабы создать, пусть в ограниченных штатах, стойкие соединения «глухой обороны». Именно поэтому «народным гренадёрам» отдавали всё доступное автоматическое стрелковое оружие, расширяли артиллерийские и сапёрные штаты, но увеличивали период стандартной подготовки.

Надеясь на опыт ветеранов, энтузиазм молодых бойцов, отеческую заботу и основательность пожилых отцов. Но в дело вмешался Гиммлер, 20-го июля 1944-го года подчинивший все «народные части» в строевом отношении СС, создав специальный отдел для комплектования. Скорее идеологический, нежели военно-организационный по стандартам вермахта. Бросая «народных гренадёр» на фронт почти без слаживания всего соединения, отбирая для своих любимых танкистов части обеспечения и транспорт.

Но даже в таких условиях «ограниченно годные» по здоровью, юнцы и пожилые люди показывали результат наравне с прочими дивизиями Восточного и Западного фронтов. Нами были биты без всякого разбора и поточным методом, а вот «союзничкам» кровушки попили знатно. Так что вопрос не в здоровье — а в организации, вооружении, постановке посильных боевых задач и более длительной подготовке «сирых и убогих». Не нужно хихикать над происходящим по соседству, там к глухой обороне готовятся. И каждая новая дивизия на фронте у противника — наша головная боль.


https://telegra.ph/Smeshlivye-rassuzhdeniya-o-prizyve-ogranichenno-godnyh-10-24