28.08.2019г.


Не знаю, почему у политических экспертов вошло в моду отмечать первые сто дней каждого президентства. Говорят, что по аналогии с Бонапартом. Но «Сто дней» Наполеона были последними днями его правления. Далеко не самыми удачными — и с политической, и с экономической, и с военной точки зрения

Сражения при Линьи, Катр-Бра и даже при Ватерлоо не идут ни в какое сравнение не только с Йеной-Ауэрштедтом и Аустерлицем, но даже с Маренго и Ваграмом. Кодекс Наполеона, стабилизация французских финансов, экономический рост также относятся к первым годам (а отнюдь не ста дням) его правления.

В принципе, любой новый президент за сто дней мало, что успеет сделать. Например, избранному американскому президенту от избрания (в начале ноября), до инаугурации (20 января) даётся практически три месяца для вхождения в курс дел и формирования команды. Это при том, что случайные люди в США президентами не становятся. Между выборами (в начале марта) и инаугурацией (7 мая) президента России также проходит два месяца. Как видим, ведущие мировые державы обеспечивают переходный период в 60-80 дней, позволяющий обеспечить нормальный переход полномочий от команды к команде.


На Украине всё по-другому. Там торопятся провести инаугурацию как можно быстрее, опасаясь, что проигравший соперник придумает какую-нибудь подлость, чтобы не отдать власть, а избиратели за два-три месяца забудут за кого они голосовали. Да и сам формат украинских избирательных кампаний, построенных на отрицании всего правления предшественника, располагает к быстрому перехвату власти. Ведь каждые выборы рассматриваются как революция. Новый фаворит толпы должен обязательно установить всеобъемлющую социальную справедливость здесь и сейчас (а лучше уже вчера). Проигравшая сторона всегда готова к Майдану (только ей не всегда позволяют эту готовность реализовать). В общем, власть берётся в авральном режиме, по принципу (кстати, наполеоновскому): «Надо ввязаться в бой, а дальше будет видно».


Можно ли рассчитывать, что в такой ситуации сто дней нового президентства позволят подвести какой-то итог (не обязательно позитивный)? Нет, нельзя. Только у Януковича в 2010 году была возможность оперативной демонстрации результата. Но он получил власть без проблем и потрясений и, главное, пришёл с уже готовой командой, большинство ключевых членов которой обладали многолетним опытом работы на высших государственных должностях. Во всех остальных случаях вступление нового президента в полномочия лишь давало старт формированию новой команды.
Порошенко, для того чтобы сконцентрировать в руках всю полноту власти, понадобилось не только провести досрочные выборы, чтобы «перезагрузить» парламент, но и два года подсиживать Яценюка, бывшего на премьерском посту самостоятельным центром силы. И то, до конца правления оставался неподконтрольным президенту министр внутренних дел Аваков, в конечном итоге сыгравший роковую роль в попытке Порошенко удержать власть. Зеленский, как раз к исходу ста дней правления получает большинство в парламенте и возможность сформировать правительство.
Но тот факт, что итоги работы президента Украины, даже предварительные, подводить, безусловно, рано, не значит, что мы не можем предположить, какими будут базовые основы этого правления и к чему оно Украину приведёт.

Начнём с того, что Зеленский уже изъявил желание видеть премьером Алексея Гончарука, своего друга. Гончарук действительно немного работал в правительстве, но не занимал должность выше советника первого вице-премьера. То есть достаточным опытом в сфере государственного управления не обладает. Зато он амбициозен (последовательно рвётся во власть), неразборчив (работал как с «регионалами», так и с их политическими противниками, лишь бы быть во власти) и относится к новому поколению «евроинтеграторов» (которое выросло в эпоху безальтернативного курса на «евроинтеграцию» и искренне верит, что прозябать с Европой почётнее, чем богатеть с Россией.


Таким образом, страна явно будет продолжать избранный гибельный экономический курс, только представлять его теперь будет не мальчик с винницкого рынка, а вполне приятель Зеленского, искренне верующий в благотворность «евроинтеграции». Если Гройсман воровал потому, что больше ничего не умел, то Гончарук продолжит это увлекательное занятие потому, что больше ничего не остаётся. В рамках заданного вектора развития Украина способна обеспечить благополучие только небольшой группы лиц (причём очень небольшой), за счёт полной деструкции государства, экономики и общества (за всё надо платить).


По поводу минских соглашений, нормандского формата, Крыма, Донбасса, взаимоотношений с Россией неоднократно высказался уже не только Зеленский, но и практически всё его окружение. Все основные тезисы порошенковской политики остаются актуальными. Менять никто ничего не хочет. Единственное желание Зеленского — добиться встречи в нормандском формате (хоть от этой встречи он не получит ничего, кроме фотографии с тремя лидерами). Ради этой встречи он готов провести небольшой обмен (человек по 30-50 двух сторон). Готов отдать часть российских граждан, хочет получить назад моряков, задержанных в ходе организованной Порошенко провокации в Керченском проливе.

Здесь Зеленский работает в традиционном украинском формате. Он убеждает Макрона и Меркель, что при нём всё будет гораздо конструктивнее, чем при Порошенко. Меркель и Макрон в свою очередь наседают на Путина, убеждая его, что новый президент Украины совсем не то же самое, что старый, и ему надо дать шанс. Скорее всего, Путин согласится на одну встречу в "нормандском формате", чтобы не обижать своих западных коллег. Дальше Москва опять начнёт спрашивать Париж и Берлин: «Шанс дали, где результат?» И ответить будет нечего.


Идея Зеленского привлечь в "нормандский формат" США и Великобританию изначально была порочной. Во-первых, Вашингтон и Лондон, если бы хотели, вошли бы в него сразу, их никто не ограничивал, они сами предпочли держать дистанцию. Во-вторых, контролируя Украину, имея постоянный контакт на уровне президентов, госсекретарей и, в конечном итоге, на уровне Сурков/Волкер, США и так держат руку на пульсе событий, но формально ни за что не отвечают. Они ведь даже не посредники (очень удобно). В-третьих, Макрон и Меркель, борющиеся в личном плане и как лидеры конкурирующих государств, за лидерство в Евросоюзе, совсем не горят желанием расширять нормандский формат, поскольку потеряют контроль над событиями. В-четвёртых, России абсолютно всё равно, будет Вашингтон координировать свою позицию с Парижем и Берлином открыто (в рамках "нормандского формата") или в формате закрытых двусторонних встреч и телефонных переговоров. Москва и так знает, что противостоит в данном вопросе коллективному Западу. Разве что присутствие Британии, с её эксцентричным премьер-министром, регулярно вспоминающим дело Скрипалей, могло бы несколько развеять скуку стагнирующего "нормандского формата". Но конструктива от этого бы не добавилось, а украинский вопрос окончательно ушёл бы на второй план, на фоне забавного внука турецкоподданного Александра Бориса де Пфеффель-Джонсона.


В общем, всё у Зеленского — как было у Порошенко. Кстати, Петра Алексеевича украинские наци тоже не любили, а он старался им понравиться, делая воинственные заявления. Зеленский поступает ровно так же. Более того, если не удастся в последний момент переиграть ситуацию и убедить Авакова принять премьерский пост вместо Гончарука, то и проблема слишком самостоятельного министра внутренних дел, обладающего самым мощным силовым ресурсом в стране, решена не будет. А значит, со временем возникнет и напряжённость между президентским офисом и министром.

Единственное серьёзное отличие — Порошенко работал президентом у олигарха Порошенко, а Зеленский работает президентом у олигарха Коломойского. Поэтому поменять олигархический расклад при Порошенко можно было, только сменив президента, а сейчас достаточно поменять его окружение (причём не полностью, поскольку большинство с удовольствием перейдёт на службу новому кукловоду). Таким образом, в течение президентства Зеленского, кроме уже привычной борьбы различных официальных центров власти, нас ждёт ещё и постоянная увлекательная интрига — борьба Коломойского за сохранение контроля над президентом.


Ростислав Ищенко