28.06.2017г.



Переговоры в формате "нормандской четверки" по урегулированию ситуации в Донбассе проводятся с июня 2014 года. Тогда в ходе празднования 70-летия высадки войск союзников в Нормандии лидеры России, Украины, Франции и Германии впервые обсудили урегулирование конфликта на востоке Украины.

В рамках "нормандского формата" проходят встречи и телефонные переговоры на высшем, министерском и экспертном уровнях. Последняя встреча лидеров "нормандской четверки" прошла в октябре 2016 года в Берлине, на ней была достигнута договоренность о подготовке плана по урегулированию в Донбассе.
Вопрос урегулирования ситуации в Донбассе обсуждается, в том числе в ходе встреч в Минске контактной группы, которая с сентября 2014 года приняла уже три документа, регламентирующих шаги по деэскалации конфликта. Однако и после соглашений о перемирии между сторонами конфликта продолжаются перестрелки.

Президент Центра системного анализа и прогнозирования Ростислав Ищенко ответил РИА Новости Украина на вопросы связанные с будущим минского формата и о том, какие перспективы имеет "нормандский формат" переговоров по Донбассу.

Из персонального архива
Президент Центра системного анализа и прогнозирования (Киев) Ростислав Ищенко


Ростислав, минский формат, как к нему стоит относиться? Он умер или работает? Кто в состоянии реанимировать активный и конструктивный диалог в минских переговорах?‬

— К минскому формату необходимо относиться как к объективной реальности. Он может умереть только в том случае, если из него официально выйдет одна из сторон конфликта (Украина или самопровозглашённые ДНР/ЛНР), которыми были подписаны минские соглашения. Но даже в этом случае, его смерть не обязательна, поскольку страны-гаранты (Россия, Германия, Франция) + ОБСЕ могут с такой постановкой вопроса не согласиться и принять меры, принудительного характера (санкции), направленные на возвращение отказника за стол переговоров.
Если мы говорим о качестве диалога, то он достаточно активен (постоянно идёт экспертная работа в группах). Что же касается конструктива, то, очевидно, что Украина изначально не желала вести конструктивный диалог, рассматривая минские соглашения, как паузу, позволяющую ей преодолеть последствия военного поражения и вернуться к вооружённому подавлению Донбасса.

Этот расчет оказался неверным. За последние два года поддержка Западом украинской власти не усилилась (как полагали в Киеве), а критически ослабла, и шансов на новый всплеск позитивного интереса к Украине практически нет. Кроме того, ухудшилась внутриполитическая ситуация. Постепенно нараставшее противостояние Порошенко и оппонирующих ему партий майдана (легальной параментской опозиции) радикализировалось и перешло в активную фазу. Момент, когда достижение стабилизирующего режим компромисса майданных сил было реально, упущен. Теперь кто-то должен победить, а кто-то крупно проиграть.







В этих условиях Украина потеряла (и до того не очень большое) пространство для манёвра в рамках минских соглашений. Фактически её переговорная позиция свелась к ультиматуму: "Или все читают Минск, как этого желает Киев, или Киев оставляет за собой право на выход из соглашений" (в мирной – со сменой формата, или военной – введение военного положения форме).

Данный ультиматум невозможно реализовать без однозначной поддержки Запада (а её нет). Поэтому, в рамках внутриполитической борьбы на Украине, в процессе давления на Порошенко, его оппоненты всё активнее используют требование перехода к военной форме выхода из минских соглашений. Согласие с этим требованием означает для Порошенко фактическую утрату власти (при формальном сохранении президентских полномочий на какой-то срок). Отказ от согласия ведёт к дальнейшей радикализации позиций сторон и, в конечном итоге, к силовой попытке отстранения его от власти. Она может быть замаскирована под добровольную отставку, но, чтобы вынудить у Порошенко такое решение, надо предъявить конкретную вооружённую силу, которой он ничего не сможет противопоставить.

Победитель внутриполитического противостояния (будь это Порошенко или его оппоненты) окажется в той же вилке: продолжать "великое минское стояние" или резко радикализировать ситуацию при помощи односторонних военных шагов Украины.

Военная самодеятельность, без готовности Запада однозначно поддержать такое решение, приводит к непредсказуемым последствиям. Как я уже говорил, это не значит, что Россия будет захватывать Украину, или немедленно присоединять к себе какие-то её части. Это значит, что Украина исчезнет с политической карты мира, а соседям придётся решать, что делать дальше с территорией и остатками населения.

Таким образом, у России нет никаких причин разрушать минский формат. Наоборот, Москве выгодно начать как можно более широкое обсуждение (со своими союзниками) собственного видения Минска. С тем, чтобы Запад имел дело не с изолированной российской позицией по спорному вопросу, но с позицией группы стран, поддерживающих российский взгляд на предмет.

Очевидно, что продолжение активных, хоть и не конструктивных (по вине Украины), контактов в рамках минских групп нисколько не противоречит подобному подходу. Наоборот, чем больше будет у России времени для продвижения своей позиции, тем лучше для Москвы.

Что же касается Киева, то его роль в минском формате стала абсолютно страдательной (зависимой от не им принимаемых решений). Пространство возможных решений сжалось для него в одну точку. В рамках этого решения, военный кризис в Донбассе и гражданский конфликт внутри киевской власти абсолютно взаимозависимы. Вопрос только в том, что произойдёт раньше.

По итогам визита Порошенко в США, политической повестки в Германии накануне выборов и во Франции после выборов, как вы оцениваете перспективы Нормандского формата и, чего стоит ждать Украине и Донбассу с вашей точки зрения от встречи "нормандской четверки", если она произойдет, скажем, до конца лета?‬

— Рассматривая нормандский формат в рамках сегодняшних реалий, целесообразно выводить Порошенко за скобки. От позиции Украины и её президента мало что зависело уже летом 2014 года (когда формат был основан). Сейчас от нее не зависит вообще ничего. Тем более что "большая нормандская тройка" (Россия, Германия, Франция) прекрасно понимает и трезво оценивает реальные возможности как действующей украинской власти, так и того, что может прийти ей на смену.

Фактически сейчас переговоры в рамках нормандского формата свелись к двусторонним контактам, в ходе которых, каждый из субъектных (Россия, Франция, Германия) участников пытается занять более выгодную позицию к тому моменту, как возникнет необходимость решать не проблему Донбасса, а проблему всей Украины. С этой же целью стороны пытаются не предпринимать активных шагов, чтобы на более длительный период сохранить исчезающую иллюзию стабильности в Киеве. Чем дольше удастся продлить агонию режима Порошенко, тем свободнее будут руки высоких договаривающихся сторон.


Достаточно хотя бы того, что с введением в строй "Северного потока – 2" и "Турецкого потока", которое намечено на 2019 год, исчезает критическая зависимость Европы от украинского газового транзита.

После этого украинская проблема будет иметь для соседей чисто гуманитарное значение (как руандийская во время конфликта тутси и хуту). Следовательно, и решать её можно будет вдумчиво, не торопясь и жёстко защищая свои интересы.


Ростислав Ищенко