Патрик Кокберн
“The Independent”, Великобритания - 30 декабря 2012 г.
"Syria is many conflicts rolled into one"

Военная патовая ситуация между правительством и повстанцами сделает урегулирование путём переговоров неизбежным - но ненадолго.


Неистовство гражданской войны: Свободная сирийская армия всё ещё удерживает анклавы в Алеппо, но её позиции слабеют.

"Как Вам не стыдно! Как не стыдно Индепендент!" - гремел голос одного сирийского интеллигента в моём телефоне через полчаса после того, как я вернулся из Дамаска в Бейрут. Он был настолько бессвязным в своём гневе, что было трудно понять его конкретные возражения, но моё прегрешение, судя по всему, заключалось в том, что я побывал в Дамаске, поговорил с членами сирийского правительства и пришёл к выводу, что правительство не рухнет в ближайшее время.
Наша беседа не была высокоинтеллектуальной. После обмена резкостями я спросил его, почему бы ему, раз у него такие сильные эмоции, "не прекратить грубить людям вроде меня и не поехать в Алеппо сражаться вместе с повстанцами вместо того, чтобы проводить всё своё время в бейрутских кафе". Вскоре после этого наши мобильные телефоны взаимно выключились.
Короткая поездка между Дамаском и Бейрутом похожа на перемещение с одной планеты на другую. То, что кажется очевидным и вполне понятным в сирийской столице, становится спорным и мнением меньшинства через границу в Ливане. За пределами Сирии в СМИ и дипломатами неоднократно делались прогнозы о грядущей победе повстанцев и поражении Башара аль-Асада. В этих домыслах игнорируется важный момент - что войска Асада всё ещё контролируют, полностью или частично, все основные города и административные центры Сирии.

Разница в восприятии внутри и за пределами Сирии объясняется частично тем, каким образом международные и региональные СМИ описывают войну. В сирийской столице мало иностранных журналистов, так как трудно получить визы. В отличие от этого повстанцы проводят медийную операцию крайне высокого уровня - часто также базируясь за границей - представляя оперативные подробности каждого инцидента, часто при поддержке убедительных, хотя и избирательных, видеозаписей на YouTube.
Ясно, что версия повстанцев происходящего имеет сильный уклон в поддержку их самих и демонизирует сирийское правительство. Что удивительнее, так это готовность, с которой международные СМИ, часто базирующиеся в Бейруте, но также в Лондоне и Нью-Йорке, бездумно повторяют без особого скептицизма то, что в сущности является качественной пропагандой. Это как если бы иностранные журналисты перед президентскими выборами в США в ноябре не могли получить визы, чтобы въехать в США, и вместо этого решили полагаться на активистов Республиканской партии для получения информации о предвыборной кампании - более того, на республиканских активистов, проживающих в Мексике и Канаде.

Это правда, что в Дамаске слышно громыхание артиллерийского огня, но город не находится в осаде. Дороги к северу, на Хомс, и к югу, на Дераа, открыты, как и дорога в Бейрут. Когда повстанцы захватывают какой-то район, правительственная артиллерия его обстреливает, убивая некоторых из них и обращая других в бегство. У людей, живущих в неповреждённых районах столицы, есть постоянно усиливающийся страх перед будущим в сочетании с растущими трудностями повседневной жизни из-за отключений электричества и дефицита хлеба и бытового газа.

Повстанцы добиваются некоторых успехов на местах, но в целом сирийцы сталкиваются с политической и военной патовой ситуацией. Атаки повстанцев на Алеппо и Дамаск провалились, но у правительственных войск нет сил, чтобы выдавить их из анклавов, которые повстанцы захватили. Особенно на севере повстанцы продвигаются в сельской местности вокруг Хамы, Идлиба и Алеппо, но их продвижение идёт всё так же медленно.

Революция превратилась в гражданскую войну. Восстание сирийцев против жестокого полицейского государства, начавшееся в марте 2011 года, всё больше выглядит для алавитов, христиан, друзов и других меньшинств как межконфессиональная кампания с целью их уничтожения. Они смотрят на картины ритуального обезглавливания офицеров-алавитов на YouTube и думают о том, какая судьба их ждёт, если Асад будет разгромлен.
Вдобавок к этому сирийцы из городского среднего класса испытывают страх перед анархией - они видели разрушение Алеппо и считают, что то же самое произодёт с Дамаском. Когда я приехал в столицу в начале месяца, я спросил одного друга о настроениях, и он ответил: "Пятнадцать процентов - за правительство, 15% - против, и 70% хотят, чтобы эта война закончилась, прежде чем она разорит нас всех".

Можно ли выйти из сегодняшнего тупика? Вряд ли, если только повстанцы не получат внушительное вливание денег, подготовку и оружие, но и это тоже не окажет немедленного воздействия на ситуацию. Как вариант, Вашингтон и Лондон давно надеются на раскол в сирийском руководстве, но этого не произошло. Даже ряд хорошо разрекламированных перебежчиков в последние недели были не из ядра режима.

Неистовство гражданской войны становится всё более ожесточённым. Война давно вышла на уровень того, что мы в Северной Ирландии называли "политикой последнего зверства", когда проливается слишком много крови, чтобы создать возможность для переговоров и компромисса.

Политика США и их союзников выглядит всё более странной: с одной стороны, они признают оппозиционную Национальную коалицию легитимным правительством Сирии, но, с другой стороны, они обозначают её наиболее эффективные силы, Фронт аль-Нусра, "террористической организацией", связанной с аль-Каидой. Точно так же, как Ирак после 2003 года, Сирия стала магнитом для бойцов-джихадистов со всего мусульманского мира. Энтузиазм Вашингтона в отношении полной военной победы повстанцев, которая укрепит боевиков-джихадистов и ликвидирует управляющий аппарат сирийского государства, постоянно уменьшается.

Проблема для Сирии в этом кризисе в том, что в одном конфликте собрано множество других. Светские сторонники восстания подчёркивают, что речь идёт о конфликте "народа против режима". Они преуменьшают сектантскую суть восстания, утверждая, что это преувеличивается и манипулируется правительством. Но сектантство и демократия в Сирии переплетены, как это было и в Ираке. В Ираке справедливые выборы означали, что на смену правления суннитов приходит правление шиитского большинства. В Сирии это означает правление 70% населения, которое является суннитами, которое придёт на смену алавитам и их союзников. В обеих странах у демократических преобразований были - или будут - взрывоопасные межрелигиозные последствия, потому что правление большинства означает изменение того, какая община имеет власть.

Сирийский кризис далее осложняется и усугубляется тем, что он находится в центре двух давних региональных битв. Это растущая конфронтация между суннитами и шиитами в мусульманском мире и, во-вторых, конфликт, в котором США, Израиль, Саудовская Аравия и их союзники противостоят Ирану и его немногим друзьям.

Трудно представить себе, как можно выйти из сегодняшней патовой ситуации. Дамаск, Алеппо и Хомс всё больше похожи на Бейрут во время 15-летней гражданской войны. Части этих городов цепляются за нормальную жизнь, а в нескольких кварталах оттуда снайперы находят себе убежище в зданиях, разрушенных артиллерийским огнём. Ни у одной стороны нет сил, чтобы нанести полное поражение другой стороне. Полевые командиры, крупные и мелкие, становятся настоящими правителями страны. В Алеппо, коммерческом сердце Сирии, главным занятием повстанцев является мародёрство. Милитаризация восстания принижает его первоначальные демократические цели. Если не будет полномасштабной иностранной интервенции, то урегулирование путём переговоров становится неизбежным, хотя оно и может заставить себя ждать.