Альянс без шанса на успех

[Ivanovna]

26.09.2014

Антиисламистской коалиции во главе с Обамой не хватает сил и союзников







Непропорционально большое внимание, которое средства массовой информации уделяют речи Барака Обамы, посвященной борьбе с исламистами в Сирии и Ираке, как кажется, относится больше к форме этого выступления, чем к его содержанию. С точки зрения спичрайтеров, президент США произнес более чем удачную речь. Она вполне может занять почетное место в сборниках такого рода наравне с выступлениями Рузвельта, Черчилля и Авраама Линкольна. Если бы войны выигрывались у микрофона, нет сомнений, что исламисты были бы повержены на месте.


Обама вообще очень хорош в произнесении публичных речей. С этой точки зрения он идеальный президент: всегда правильно одетый, с подобающим выражением лица, его интонации точно соответствуют ситуации. Хотя для него самого как президента, который переизбран на второй срок, эта речь не столь важна, как для его партии, – демократам еще выборы в конгресс необходимо пройти.

Не о том речь

К сожалению, прискорбная реальность состоит в том, что объявление войны кому угодно вовсе не завершает ее, но лишь констатирует факт. В данном случае США объявлена война, и они запоздало и не слишком логично реагируют на открытый вызов, пытаясь совместить борьбу с реальным и весьма серьезным противником со старыми геополитическими спекуляциями вроде свержения президента Асада. При этом Штаты сохраняют тесные отношения с главными спонсорами исламских террористов – Катаром и Саудовской Аравией.
Понятно, что эти страны ожесточенно борются друг с другом за влияние в мире, и в этом противостоянии Катар в Ираке и Сирии выигрывает, в Египте пока уступил, в Ливии и Йемене ситуация патовая, в Афганистане Эр-Рияд теснит Доху, а в Алжире Доха переиграла Эр-Рияд. Однако вопрос тут не в том, какие террористы для Соединенных Штатов хуже, а в том, что Америка с удивительным упорством продолжает ту же самую партию, которую она ведет с Афганистана 80-х, заигрывая с политическим исламом.
Судя по намерениям американского президента «поддержать сирийскую оппозицию», он в борьбе с Исламским государством не намерен взаимодействовать с Дамаском, ВВС которого наносят ИГ серьезные удары. Более того, единственная оппозиция, которая в этой стране, воюя против Асада, одновременно сражается с боевиками Абу-Бакра аль-Багдади, – просаудовская «Джабхат ан-Нусра», то есть «Аль-Каида». Никакой светской оппозиции, которая бы с военной точки зрения чего-либо стоила, в Сирии нет.
Сирийская свободная армия давно распалась, в том числе потому, что ее западные спонсоры экономили средства, предпочитая отделываться обустройством тренировочных лагерей и внешнеполитической поддержкой, включающей кампанию в международной прессе. Наиболее боеспособные части ССА ушли к исламистам – благо, и Саудовская Аравия, и Катар снабжали подконтрольные им подразделения не в пример американцам щедро. Ни единого командования, ни сколь бы то ни было серьезных формирований у этой армии более нет, что признают даже турецкие кураторы из MIT. Хотя президент Обама говорит именно о поддержке светской оппозиции.
Выводы отсюда можно сделать самые неутешительные. Либо высшее руководство Америки откровенно лжет, делая ставку на одних исламистов против других, чем все это закончится для безопасности Соединенных Штатов, не говоря уже о регионе, можно предсказать уже сегодня. Либо президент Обама введен в заблуждение. Или, что еще хуже, он живет в вымышленном мире, существующем только в представлении его собственном и ближайших сотрудников. То есть некомпетентность военно-политического руководства самой богатой и влиятельной страны современного мира дошла до предела, за которым пропасть.





Отметим, что Турция, роль которой в разгроме ИГ могла быть ключевой, учитывая ее геополитическое положение и наличие второй в блоке НАТО армии, не будет участвовать в военной кампании, объявленной Обамой. Это может означать все что угодно. В том числе то, что Анкара не вступит ни в какую коалицию с Египтом и Саудовской Аравией, борющимися с «Братьями-мусульманами», которые для правящей Партии справедливости и развития представляют политически близкое движение. Причем вне зависимости от того, против кого коалиция должна действовать.

Как минимум такое решение демонстрирует, что ИГ может рассматривать это направление как безопасный тыл. Турция превращается для аль-Багдади в нейтральное, хотя и недружественное государство. С учетом того, что его боевики воюют с сирийскими и иракскими курдами, традиционно враждебными Анкаре, а также роли, которую продажа контрабандной нефти в Турцию и, к слову, в Иорданию по ценам в два-четыре раза ниже рыночных играет для обеих сторон, турецкой армии ИГ может не опасаться.
Анкара дала членам антиисламистской коалиции гарантии того, что она готова пресечь поставки со стороны Исламского государства нефти через Иракский Курдистан. Обещано также останавливать и задерживать на своей территории иностранных джихадистов, в первую очередь из стран Запада, движущихся в Сирию и Ирак. Вопрос в том, в какой мере эти обещания могут быть и будут выполнены. Пока именно Турция является основным направлением поставок ИГ нефти на мировой рынок и транзитным маршрутом для европейских исламистов, до пяти тысяч которых влились в отряды аль-Багдади.
Не исключено, впрочем, что нейтралитет в описанной ситуации является следствием той же политики, которую Турция продемонстрировала десять лет назад, отказав Вашингтону в предоставлении своей территории и аэродромов для удара по армии Саддама Хусейна. Что означает де-факто вместе с демонстративно нейтральной позицией, которую Турция заняла как в 2008-м в ходе российско-грузинского кризиса, так и в 2014-м в отношении ситуации на Украине, что эта страна полностью вышла из орбиты влияния Соединенных Штатов, сохраняя формальные связи с США в рамках НАТО.
Личные отношения президентов Обамы и Эрдогана чрезвычайно напряжены, и это также может сказаться на прохладном отношении Турции к любой организуемой Вашингтоном коалиции, которую намерен возглавить американский лидер. Доминирование Белого дома для турецкого президента неприемлемо ни в какой форме. Единственная форма лидерства, которую Реджеп Тайип Эрдоган признает, – его собственное, что он не раз продемонстрировал и во внутренней, и во внешней политике.
Своя игра

За рамками коалиции остались как сирийское правительство, так и Иран и тем более Израиль. При этом военно-воздушные силы Асада успешно воюют с ИГ на своей территории, хотя сухопутные бои Дамаск проигрывает: взятие базы ВВС в Табке демонстрирует явное преимущество Исламского государства. База была захвачена, несмотря на ожесточенное сопротивление сирийской армии, причем в ходе боев использовано более ста смертников. В то же время наращивание отрядов «Джабхат ан-Нусра» за счет использования саудовцами «плана Обамы» представляет для Дамаска угрозу не меньшую, чем война с ИГ. К тому же нельзя исключить использование американской авиации в Сирии не против исламистов, а против армии Башара Асада.




Иран по определению не будет вступать в какие-либо региональные альянсы, в которые входят США и Саудовская Аравия. Тем более что ослабление ИГ предполагается за счет усиления его противников из просаудовских салафитских группировок и курдов, чьи отношения с Тегераном небезоблачны, хотя и не имеют такой давней истории вражды, как с Анкарой. Таким образом, иранская армия и КСИР будут ограничиваться защитой Неджефа, Кербелы и Самарры, где расположены шиитские святыни, контролировать приграничную полосу и поддерживать шиитскую по составу армию Ирака.

Вопрос о том, в какой мере руководство ИРИ готово вмешиваться в гражданскую войну в Ираке на стороне правительства против ИГ, с точки зрения иранского руководства, остается открытым. Дискуссии об этом ведутся. КСИР готов в случае необходимости организовать оборону Багдада. В то же время втягиваться в полномасштабные боевые действия на иракской территории Иран не может. Это позволит ИГ превратить войну в национально-освободительную, поставит иракских шиитов в положение «пятой колонны». И даже более – развяжет религиозную войну между шиитами и суннитами, которая может охватить весь регион.
С США Иран скорее всего будет поддерживать информационный обмен по ситуации в Иракском Курдистане, однако говорить о нормализации их отношений преждевременно. Лоббирование аравийских монархий и Израиля, а также противостояние конгресса не дает президенту Обаме продвинуться по пути снятия санкций и использования иранских углеводородов для вытеснения российской нефти и газа с европейского рынка так быстро, как он хотел бы. Напротив, неурегулированность ядерной проблемы ИРИ провоцирует его на демонстративно жесткие заявления, которые крайне негативно воспринимаются в Тегеране.
Иерусалим объявил о том, что в случае серьезной угрозы со стороны ИГ для Иордании ЦАХАЛ поддержит Хашимитское королевство. Одновременно израильтяне готовятся к отражению атак исламистов на Голанских высотах. Ситуацию осложняет возможность конфликта с «Хезболлой», которая ведет борьбу с салафитскими отрядами в Сирии и Ливане, одновременно наращивая военный потенциал на границе с Израилем. Война с ней не входит в планы военно-политического руководства Израиля, но может начаться так же неожиданно, как операция «Нерушимая скала» в Газе.
Сможет ли Израиль уделить достаточное внимание салафитским группировкам или, как и раньше, вынужден будет сконцентрироваться на противостоянии с «Хезболлой» и ХАМАСом, зависит от внешних игроков. В первом случае – от Ирана, во втором – от Катара и не исключено – Турции, поддерживающих ХАМАС. Возникновение новой региональной угрозы в лице ИГ не отменяет ни прежних конфликтов, ни «домашних заготовок» этих стран, претендующих на региональную гегемонию, по организации против Израиля «войн по доверенности» радикальных арабских движений.
Отношения израильского премьер-министра Биньямина Нетаньяху с президентом США Бараком Обамой так же напряжены, как их обоих с турецким лидером. Открытый шантаж со стороны Белого дома в ходе недавнего противостояния с ХАМАСом ставит вопрос, насколько Израиль может положиться на Соединенные Штаты в критической ситуации. В то же время всю необходимую поддержку, которая потребуется США в противостоянии с ИГ, Вашингтон от Иерусалима получит.




Если говорить о реальном противостоянии коалиции Исламскому государству, шансов на победу над отрядами аль-Багдади без проведения широкомасштабной сухопутной операции нет. ВВС и применение БЛА способны остановить наступление боевиков на отдельных участках и поддержать курдских пешмерга и иракскую армию, однако те могут успешно действовать исключительно на собственной территории. Арабские армии – будь то ВС Иордании, Египта или КСА – в Ираке воевать не будут: саудовцы и иорданцы ограничатся защитой собственных границ, а египтяне поддержат Саудовскую Аравию, войска которой являются наиболее слабым звеном в коалиции.

Отметим при этом, что Эр-Рияд пытается не столько бороться с ИГ, сколько перекупить поддерживающих аль-Багдади шейхов суннитских племен в приграничной полосе, для чего на это направление деятельности брошен экс-руководитель Управления общей разведки королевства принц Бандар бин-Султан. В то же время пока расколоть ИГ не удается: ни племена, ни бывшие баасисты не готовы отказаться от достигнутого на пике успеха. Чрезвычайная жестокость, с которой боевики ИГ подавляют сопротивление, в том числе со стороны местных племен, также укрепляет их позиции.
Кроме того, уничтожение и изгнание шиитов, христиан, йезидов и светских суннитов на фоне привлечения на освобожденные от них территории десятков тысяч переселенцев из засушливых районов БСВ закрепляет монополию радикалов на власть в междуречье Тигра и Евфрата, среднее течение которых полностью контролируется ими. Возможность распоряжаться водными ресурсами на Ближнем Востоке всегда была равнозначна власти. В ИГ этот фактор используется полностью – не говоря уже о том, что переселенцы, получив имущество изгнанных и уничтоженных местных жителей, являются опорой аль-Багдади и его режима.
Что касается Египта, его ВС заняты противостоянием с исламистским подпольем во внутренних провинциях собственной страны. Не меньшей проблемой для армии и президента ас-Сиси являются инфильтрация исламистских боевиков через ливийскую и суданскую границы и военная операция на Синае, включая не только центральные горные районы полуострова, но и границу с Газой. Речь не о том, что ХАМАС может нанести армии АРЕ сколь-нибудь серьезный урон. Однако активность террористических группировок из Газы в самом Египте очень беспокоит службы безопасности страны.
Он не может не поддержать Саудовскую Аравию, чья финансовая помощь жизненно важна для Каира в условиях разворачивающегося экономического кризиса и приближающегося водного коллапса 2017 года. Тем более что Турция и Катар объявили АРЕ после свержения армией режима «Братьев-мусульман» и президента Мурси холодную войну, которую ведут последовательно и агрессивно. Без помощи Эр-Рияда египетская экономика рухнет, а перевооружение армии окажется невозможным.
Точно так же этот альянс – основная гарантия безопасности саудовской монархии в текущей ситуации, когда она не может более полагаться на Соединенные Штаты. Однако гарантируя неприкосновенность границ королевства, египетский экспедиционный корпус готов проводить операции только на его территории либо в узкой приграничной полосе. Повторим: углу****ься во внутренние провинции Ирака, что необходимо для разгрома ИГ, египтяне не могут и не будут.
Наземная операция требует сосредоточения сил, превосходящих противника минимум в три раза, при этом в обеих войнах против армии Саддама Хусейна американцы имели пятикратное преимущество. Ничего подобного в сформированной президентом Обамой коалиции не наблюдается. С учетом того, что отряды ИГ составляют в совокупности в Сирии и Ираке до ста тысяч человек, ему необходимо для их эффективного разгрома сосредоточить в регионе группировку, равную или превышающую ту, которая обеспечила свержение баасистского режима. Делать это он не собирается и возможность победы коалиции над ИГ таким образом снимается с повестки дня.
На стороне аль-Багдади

Число иностранных джихадистов в рядах боевиков ИГ оценивается в 15–20 тысяч человек. Значительную их часть составляют люди, которые в будущем станут основой джихада в собственных странах – от государств Евросоюза до стран арабского мира или Центральной и Южной Азии. Приток специалистов – инженеров (в первую очередь нефтяников), врачей и обладателей других дипломов по призыву Абу-Бакра аль-Багдади на контролируемую им территорию укрепляет его режим и позволяет предположить возможность получения ИГ химического и бактериологического оружия в обозримой перспективе.
Многомиллиардные авуары, имеющиеся в распоряжении ИГ, превратили эту структуру в лидера террористического «Зеленого интернационала», позволяя не только вербовать в свои ряды «пехоту джихада» в Йемене, Марокко и других странах исламского мира, но и поддерживать радикальные группировки, борющиеся за создание эмиратов по образу и подобию ИГ. Это касается в первую очередь Африки – как Магриба, так и стран Сахары и Сахеля. Хотя распространение джихада такого толка на Центральную и Южную Азию лишь вопрос времени.
Успешные действия «Боко-Харам» в штате Борно в Нигерии, «Аш-Шабаб» в Сомали и Кении, «Аль-Каиды в странах исламского Магриба» и Движения за единство и джихад в Западной Африке в Мали, Нигере и Алжире – чрезвычайно опасная тенденция. Впрочем, география деятельности исламистов соответствует их реальным возможностям, которые чрезвычайно увеличились с начала «арабской весны», особенно после падения режима Муамара Каддафи в Ливии и начала сирийской гражданской войны.
Проблема борьбы с ИГ и его союзниками в том, что теми методами, которые для этого необходимы, США и другие члены коалиции пользоваться не хотят. Как не хотят нести те издержки, которые нужны для проведения войны таких масштабов. Кто-то намерен заменить ИГ собственными радикалами или переманить боевиков аль-Багдади на свою сторону с тем, чтобы попытаться использовать их в тех же целях – к собственной выгоде. Есть члены коалиции, которые хотят единственно защитить свои границы. Третьи просто демонстрируют флаг.
Последнее в полной мере касается западных ее участников – в первую очередь США. Действующий американский президент перед фактом массовых убийств мирного населения и геноцида меньшинств, а также демонстративных казней западных граждан не может ничего не делать. С другой стороны, он лично симпатизирует исламистам, если они не атакуют Америку, хотя и не может это демонстрировать открыто. С третьей, взяв курс на свержение Башара Асада, Обама не готов от него отказаться. С четвертой, его идея фикс – борьба с Россией, в том числе на европейских рынках углеводородов, для чего ему необходимы газовые ресурсы Катара и Ирана, нефтяные – Саудовской Аравии и Турция как страна-транзитер. Наконец, Иран с его ядерной программой – раздражающий фактор для конгресса, и это Обама тоже не может игнорировать.
В сложившейся ситуации никакие теоретически верные шаги не приведут к победе над ИГ. В том числе потому, что Соединенные Штаты в этом не заинтересованы – о чем бы ни заявлял президент Обама. Расширение сферы контроля исламистов делает американскую помощь жизненно необходимой для региональных игроков, которые в противном случае не нуждались бы так в Соединенных Штатах. Что касается тех, кого ИГ уничтожит, включая американских граждан, – это не первый геноцид последнего столетия, который США «не заметили».
Ритуальные заверения в том, что агрессор получит по заслугам, и точечные воздушные удары для ИГ не опасны. Впрочем, и аль-Багдади со всеми его боевиками безопасен для Соединенных Штатов. Администрация Обамы в этом явно убеждена.


Евгений Сатановский, президент Института Ближнего Востока

[Кабир]

Про Исламский Халифат - YouTube

Перевел и озвучил Андрей Бочаров.