Четвёртая Пуническая.Страна каменных роз. Часть вторая

[Ivanovna]

Пишет deklisson (deklisson) 2013-01-24 10:30:00

Начало: http://za-kaddafi.ru/portal/novostno...t-pervaya.html

Утром Юсеф разбуди меня около 7 утра. Он подвез меня на стоянку, где уже прогревал моторы транспортник «Локхид 100» - гражданская версия знаменитого «Геркулеса», Пузатая грязно-белая машина была украшена надписью Libyan Air Cargo, внутри на наваленных матрасах, свертках одежды, картонных коробках и ящиках сидели и полулежали молодые ливийские солдаты.

Борттехник вручил мне коробку с сухим пайком, устроившись на скатке одеял, я расшнуровал выданные накануне высокие ботинки, новые, они чуть жали. Двигатели загудели сильнее, «лоад мастер» в шлеме с наушниками, стоя у рампы координировал с командиром движение задним ходом. «Локхид» грузно развернувшись, взревел моторами, оператор вскочил на рампу, закрывая ее на ходу, самолет, покачиваясь на стыках плит, покатился вниз, к полосе. За окном проплыла водонапорная башня, ангары, у которых застыли, присев на хвосты чешские «Л 410» и квадратные приземистые МиГи, склады, заболоченное озеро, вертолеты…
Замерев в начале взлетки, «Локхид» надсадно завыл, затрясся и, набирая скорость, пошел в разбег. Я с интересом наблюдал, как снаружи зачастили ряды пальм, крыши домов, затем, взлет и вот, внизу поплыли квадраты ферм и полей Таджуры. Самолет, покачиваясь, уверенно шел вверх, слева плыла лента прибрежного шоссе. Еще вверх, правый доворот, и в окно ворвалась ослепительная синева моря, особенно яркая на фоне начинавшей сливаться желто-коричневатой с зеленым суши. В салоне начало холодать, и я вытащил из длинной зеленой торбы полевую куртку. Закутавшись в нее и, одев припасенные шерстяные носки, я взялся за паек: в нем были банка тунца, галеты, квадратики сыра, нарезанные овощи, джем. Борттехник принес чашку горячего кофе. Позавтракав, я улегся отдыхать, без умолку болтавшие и певшие ливийцы тоже притихли, самолет вышел за облака, направляясь все дальше на юг.

Оазис Кофра, юг Ливии, октябрь 1980 года.

Сон был прерван резким толчком – «Локхид» лихо приземлился на основные стойки шасси и победно заревел реверсом, самолет потряхивало на стыках бетонных плит. Ливийцы, переговариваясь, прильнули к окнам, я вытащил ногу, придавленную упавшей коробкой, и принялся искать ботинки, что удалось не сразу: тюки, коробки, одеяла дружно рухнули вниз, на рампу, похоронив под собой мою обувь. Самолет, крутанувшись на пятачке, замер, качнувшись. Давнишний «лоад мастер» перебрался через завал коробок и воткнул ларингофон в СПУ. Выслушав что- то из кабины, он опустил черный защитный щиток шлема и нажал кнопку механизма опускания рампы. Внутрь ворвался раскаленный жар, мгновенно высушивший обильную росу-конденсат, покрывавший металлический пол и перехвативший дыхание. Я невольно прикрыл глаза, нашаривая в кармане очки, рампа, жужжа, опустилась и с глухим стуком уперлась в бетон.
Тишина, наступившая после гула моторов транспортника, длилась недолго. Запихивая куртку в зеленую сумку-торбу, я заметил краем глаза черную тень, перекрывшую на мгновение люк нашего самолета, и громоподобный рев заставил меня невольно вжать голову в плечи. Выбравшись на бетон и разминая затекшие ноги, я увидел стремительный силуэт, уходивший в ярко голубое небо. Два шлейфа черного дыма тянулись вслед за взлетевшим бомбардировщиком, а в том, что взлетевший был именно им, у меня не осталось сомнений. Второй коричнево-зеленый длинный самолет с хищно вытянутым клювоподобным носом и необычно установленными под хвостом турбинами пронесся по взлетной полосе, и также, сотрясая все вокруг, стремительно начал набирать высоту.
-Туполев, казифат , - прокричал мне «лоад мастер», устроившийся в тени под крылом «Локхида» с которого капала вода. Он показал мне большой палец, довольный мощью взлетевших машин.
Кивнув в ответ, я помотал оглохшей головой, и все еще щурясь от солнца, закинул на плечо торбу с вещами. Солдаты выбирались из самолета, подошедший к нам сержант, что- то прокричал, указывая рукой на белые низкие домики, над которыми в раскаленном воздухе дрожали черточки антенн. На прощание, махнув рукой «лоад мастеру», я побрел вслед за всеми, гуськом направившимися к «аэровокзалу». У домиков, сбоку на фоне кустарника, стояли два вертолета «Ми-8» и какой- то маленький белый двухмоторный самолет. Через ворота сбоку вползала длинная цистерна бензовоза, направляясь к нашему самолету у которого уже хлопотали вылезшие из кабины техники и пилоты. Войдя в «зал прилета» мы окунулись в приятную прохладу и суету встречи, галдеж и шум встречавших, раздача писем и посылок, коробки, которые по транспортеру вылезали в зал из- под резиновых лент, на минуту я потерялся в этом бедламе, растеряно оглядываясь по сторонам. Сбоку с перил спрыгнул невысокий человек в светлом выгоревшем комбинезоне и коричневым загаром лица.
-Вы Гудков? – незнакомец приподнял такие же модные итальянские очки с сердечком.
-Да.
-Вещи все у вас собой? Пойдемте .Давайте помогу. Подхватив торбу, он, ловко лавируя сквозь толпу ливийцев, провел меня к выходу.
Снаружи на стоянке нас ждала «Тойота». Цыкнув на чернокожих пацанов, пытавшихся что- то расковырять в колесной нише, он закинул мою торбу назад и завел мотор. Джип с лихой пробуксовкой выскочил с парковки и покатил по алее между серо-зелеными деревцами, направляясь к группе строений, видневшихся на горизонте.
Воздух сзади опять лопнул от рева турбин. Обернувшись, на этот раз я увидел характерные силуэты «Миражей», стремительными треугольниками вспоровшими небо.
- Уже неделю так, спать невозможно. Днем и ночью полеты – прокричал мне встречавший. Я Володя, - капитан Никольцев, можно просто Володя.
- А куда летают? Тренируются что ли?
- Тренируются? Не, качнул головой тот. В Чад. На боевые.
- Как на боевые? Вроде войны нету с Чадом. Я в Триполи про это не слышал. Слухи какие- то в столовке на базе были, но так чтоб…
- А ее и нету – хохотнул Никольцев. Официально нет. Как и нас, тут тоже официально нет.
«Тойота» неслась по дороге. Раскаленный гудрон с чмоканьем и шелестом притягивал к себе колеса. Зеленые рощи и серо-белые домики на горизонте приблизились. Проскочив мимо площадок с сохнувшим на солнце шлакоблоком, старенькой бетонной установки, мы ловко объехали верблюдов, толпившихся у пустыря с помойкой, обогнули серые заборы строившихся домов и выехали к длинному забору, обвитому сверху колючей проволокой. Часовой в каске и бронежилете с автоматом наперевес, шагнул было нам навстречу, но узнав машину и водителя, приветственно поднял руку.
-Мархаба – прокричал ему Никольцев.
- Мархабтейн – черное лицо под каской расплылось в улыбке.
Машина вкатилась на территорию городка и, объехав по кругу вереницы зачехленных машин, платформ, цистерн, затем, мы обогнули по широкой укатанной дороге плац, уставленный разной техникой, поднялись на пригорок, проехали мимо дизель генераторной, где стоял страшный грохот от огромного «Эвери», запитывавшего базу энергией. Жилой комплекс состоял из низких одноэтажных модулей, выстроившихся квадратом вокруг садика с кустами роз, пальмами, поодаль, за сборными ангарами виднелись ряды зеленых палаток, напротив стояло длинное здание столовой. Остановив джип на стоянке, рядом с несколькими военными грузовиками и, невесть откуда, взявшимся здесь «таблеткой – УАЗиком», Никольцев перепрыгнул через порог и махнул рукой, мол, айда, за мной. Подхватив торбу, я вошел во двор, где журчал ручеек фонтана. Несколько офицеров в майках курили сидя на скамейке в садике. Никольцев стукнул в дверь с номером 212 и, услышав «Мин?» , отворил ее.
-Разрешите товарищ полковник, доставил.
- Хорошо, иди, отдыхай, а вы, …как вас, заходите.
В комнате царил полумрак, гудел кондиционер. На кровати полусидел человек, положив ноги в светлых песчаного цвета штанах и высоких шнурованных ботинках на табурет. На шее у хозяина комнаты висело полотенце, а рядом с кроватью стояло несколько пустых бутылок из-под…нет, глаза меня не обманывали, чешского импортного пива «Робот».
- Капитан Гудков, прибыл в ваше распоряжение. Здравия желаю!
- Вольно, капитан. Садитесь,- Полыхаев указал на стул с высокой спинкой у стола. Как долетели, давно из Союза?
- Прибыл позавчера, сразу сюда. Локхидом летели из Триполи.
- Где служили раньше? – голос у Полыхаева был чуть надтреснут и глуховат.
- Мары, Красноводск, Сирия, Ирак, краткосрочная в Египет. Два раза.
- Где?
- Академия связи, немного, Учебка ПВО, Механизированная дивизия, переводчик советника комдива, спецназ.
- ПВО, что знаете?
- С 75, С 125, «Куб», «Шилка».
- Питание станции обнаружения целей осуществляется от цепи переменного тока и за счет резервного генератора. На арабский, перевод – неожиданно выпалил Полыханов.
- Тузаввад махатат истикшяф ахдаф джавиийя битайяр мин шабакят аттаяр аль мутагайер ва би васытат мувалляд ихтиятый.
- Квейыс – держи-ка, он вытащил из-под кровати бутылку «Робота». Значится так, иди к коменданту, рядом с клубом, займешь комнату, отдыхай, к шести сюда. Поедем к комдиву.
- Вот, товарищ полковник - я извлек сверток, вам Тереньтьев передать велел. А это – я положил рядом круглую буханку черного орловского хлеба и килограммовую банку иваси, привет с Родины вам.
- Годится, вечером, после комдива у Никольцева сбор. Свободен.
Взяв у коменданта ключи от своего домика, я принял душ, с час повалялся в койке и к шести часам постучал в дверь к Полыхаеву.
-Готов? Давай, заводи, - он сунул мне ключи от машины. Вон – «Ниссан» стоит, справишься? Я через пару минут буду, жди на стоянке.
Его фигура мелькнула за кустами, скрывавшими проход к соседнему жилому блоку. Вскоре он показался на стоянке и положил на заднее сиденье сумку из плотного серого брезента.
-Ялла, с Богом, - давай к КПП, потом направо и прямо.