Обстановка на Ближнем Востоке явно начинает приобретать неконтролируемый и совершенно непредсказуемый характер. Эйфория известных кругов на Западе и, в особенности, в США, связанная с "арабской весной", определенно сходит на нет. Инициаторы и вдохновители процесса "демократизации" начинают осознавать, какого джинна выпустили они на волю.
"В конечном итоге о революциях будут судить по тому, что они строят, а не по тому, что разрушают. И в этом отношении год революций привел нас от ликования к парадоксу", пишет в The Washington Post бывший госсекретарь США Генри Киссинджер. По его мнению, основная опасность состоит в том, что Штаты "сегодня рискуют принять религиозный популизм за демократию... Светский демократический элемент подвергся маргинализации. К чему мы движемся?".
Вопрос патриарха американской политики вовсе не риторический и свидетельствует о растерянности Вашингтона перед лицом событий, тем более, что США "не должны обманываться, полагая, что ключевые игроки ждут наших инструкций". Такое признание свидетельствует о том, что рычаги воздействия на положение дел в регионе американцами утрачены. По мнению многих экспертов, "базовая идея" первоначально состояла в том, чтобы, перекроив политическую карту региона, создать ряд новых государств и режимов, схожих с тем, который ныне существует, например, в Турции. В идеале - это умеренный исламизм в сочетании с толикой демократии и прочными военно-политическими отношениями с Западом. Это позволило бы создать широкий антииранский фронт, полностью изолировать тегеранский режим и с высокой долей вероятности бескровно решить иранскую ядерную проблему. И хотя попытки вернуть ситуацию в русло первоначального плана продолжаются, надежды на успех нет. Реакция и действия Вашингтона всё более приобретают спонтанный характер реагирования на сиюминутные задачи. По словам Киссинджера, "в конфликт вступила "Аль-Каида" - фактически, на той стороне, на которой в него просят вступить Соединенные Штаты. В таких обстоятельствах США имеют дело не с выбором между "реалистическим" и "идеалистическим" исходом, а между противоборствующими несовершенствами".
Вопрос "куда мы движемся?" не риторический уже потому, что имеет множество возможных ответов, причем все они пессимистичны.
Разумеется, одной из основных причин очевидного провала стратегических планов вдохновителей "арабской весны" стало затягивание конфликта в Сирии. Башара Асада еще недавно называли "нерешительным, мягким" и даже "мягкотелым" руководителем. Это была очень большая ошибка - на деле сирийский лидер оказался весьма "крепким орешком". К тому же сирийская оппозиция демонстрирует явную неспособность к объединению и выдвижению авторитетного вождя. Соответственно - затруднено нахождение действенной и дееспособной альтернативы режиму в Дамаске. Тем не менее, говорить, что Асад в конечном итоге одержит полную победу, не приходится. Военные действия продолжаются с переменным успехом. Но решительного успеха, скорее всего, не сумеет достичь и оппозиция - невзирая на всё возрастающую зарубежную помощь.
Война принимает затяжной характер, дробя Сирию на этноконфессиональные анклавы и втягивая в свою орбиту окружающие страны. Впрочем, это уже происходит - беспорядки начались в Ливане, 40% населения которого являются христианами. И поскольку Ливан - последний серьезный оплот христианства в регионе, поскольку здесь сосредоточена 130-тысячная армянская община, хорошо организованная и показавшая способность к упорному сопротивлению в годы гражданской войны (1975-1990 гг.), противостояние может принять особенно ожесточенный и кровопролитный характер.
Кроме того, сирийско-турецкие отношения балансируют на грани полномасштабной войны, чему способствует как открытая поддержка Турцией сирийской оппозиции, так и возникновение обширного неконтролируемого курдского анклава на сирийско-турецкой границе. И хотя сирийские курды ориентируются не на Рабочую партию Курдистана (РКК), а на полунезависимую Курдскую автономию в Северном Ираке, президент Турции Абдулла Гюль заявил газете Zaman, что если сирийские курды превратятся в угрозу для Анкары, "Турция может начать против них операцию в Сирии". Конечно, степень и уровень такой угрозы турецкая сторона вольна определять сама. Однако вряд ли вторжение в Сирию станет операцией наподобие тех, которые турецкая армия время от времени проводит в горах Северного Ирака, пытаясь разгромить базы РКК. Слишком много шансов, что турки в Сирии застрянут прочно и надолго. Одновременно начинают обостряться и сирийско-иорданские отношения. Перестрелки на границе двух стран приобретают перманентный характер.
Самая вероятная перспектива такого развития событий - бесконечная и постоянно расширяющаяся война "всех против всех".
В этих условиях в сложнейшем положении уже в недалекой перспективе может оказаться Израиль. Израильские руководители неслучайно постоянно говорят о возрастающей ядерной угрозе со стороны Ирана, пытаясь добиться проведения военной операции против Тегерана. В Израиле прекрасно понимают, что именно в Тегеране находятся важнейшие нити контроля над ходом "арабской весны". Только уничтожением политического класса Ирана можно взять ситуацию в регионе под контроль целиком и полностью - ослабить шиитский фронт. Да и сама операция против Башара Асада была признана экспертами прелюдией к непосредственной атаке самого Ирана.
Однако Вашингтон никакого энтузиазма в этом отношении не демонстрирует. Напротив, на днях Совет национальной безопасности США заявил, что Иран "по-прежнему далек от создания ядерного оружия", и более того - в Тегеране даже не принято решение о его создании. С аналогичным по смыслу заявлением выступил и глава Пентагона Леон Паллета. Это никак не соотносится со словами израильского министра обороны Эхуда Барака о том, что, якобы, "позиции Вашингтона и Иерусалима относительно уровня иранской ядерной угрозы сблизились". На самом деле, все обстоит с точностью до наоборот.
Кажется, в Израиле (и не только там) начинают приходить к мысли, что президент Барак Обама оказался первым за все время существования еврейского государства американским лидером, для которого интересы Израиля не являются приоритетом абсолютной важности. Поэтому Иерусалим, как и другие "ключевые игроки", не станет "ждать инструкций" от США, если сочтет, что под угрозу поставлено само его существование. Другой вопрос, что если Израиль решится на военную операцию против Ирана, США будут вынуждены ввязаться в битву. Отсюда и указания на то, что Иерусалим может принять решение об ударе еще до президентских выборов в Америке, а Вашингтон всячески этому противится. Ведь если ирано-израильская война начнется, а Барак Обама уклонится от решительной поддержки Иерусалима, шансы на его переизбрание минимизируются, о чем позаботится могущественное еврейское лобби. Если же война всё же начнется, но уже после выборов, взаимосвязь и взаимозависимость между внешними и внутриполитическими обстоятельствами потеряют для американской администрации львиную долю своей актуальности.
После встречи 11 августа в Стамбуле с главой МИД Турции Ахметом Давудоглу госсекретарь США Хиллари Клинтон, в частности, заявила, что Вашингтону и Анкаре, с целью "приблизить конец режима Асада" следует "погрузиться в детали операционного планирования". Излишне говорить, что "погружаться" в подобные детали следовало много раньше - еще до начала сирийской эпопеи. Невозможно представить, что в Вашингтоне этого не понимают. А говоря о возможности поставок американского оружия противникам Асада, Клинтон подчеркнула, что США "разделяют гнев и возмущение относительно происходящего в Сирии, но не желают предпринимать действия, которые могут привести к новым вспышкам насилия". Максимум, на что могут рассчитывать противники режима - это 5 миллионов долларов на нужды беженцев.
Всё это выглядело бы издевательством, если бы не тот факт, что война в Сирии и все её нынешние и будущие последствия во многом являются результатом американской политики в регионе. Тем не менее, Вашингтон открыто дистанцируется от происходящего: возможно, потому, что, как указывает Генри Киссинджер, "приверженность участников конфликта демократическим целям и совпадение их интересов с интересами Запада являются в лучшем случае недоказанными". То есть подобного совпадения не существует. А коли так, то и смысла вмешиваться нет. Пусть "ключевые игроки" - Турция, Иран, Израиль, монархии Аравийского полуострова и другие государства - сами решают встающие перед ними задачи.
Это не только безответственно, но и попросту недальновидно. Когда боевые действия и связанные с ними военно-политические фрустрации на Ближнем и Среднем Востоке разрастутся от Гиндукуша до Магриба и примут всеохватный характер, Вашингтон в любом случае не сможет остаться в стороне. Однако в этом случае США уже не будут выступать в роли куратора происходящего. Они превратятся в одного из участников событий, пусть и очень важного участника. Само по себе это повышает опасность расширения конфликта до уровня, сопоставимого с мировым. И вот здесь возникает главный вопрос - насколько США вообще заинтересованы в дестабилизации мирового масштаба? Некоторые эксперты-экономисты, анализируя различные проявления текущего финансово-экономического кризиса, одним из последствий которого может стать такое глобальное событие как, например, развал Евросоюза, не исключают заинтересованность мировых держав в провоцировании кризиса военно-политического.


Ануш Левонян, политический комментатор (Ереван)