24.01.2020


© REUTERS / Ammar Awad


Виктор Мараховский
На мероприятиях в честь 75-летия освобождения Освенцима Красной армией выступление американского гостя — вице-президента США Майка Пенса — оказалось, конечно, не самым ярким, зато самым резонансным.

И дело не в том, что Пенс что-то такое сказал, — нет, он сумел добиться потрясающего резонанса тем, чего не сказал

А именно. Вице-президент США в своей речи, посвященной освобождению узников концлагеря, ухитрился упомянуть американских солдат (которых там не было) и не упомянуть советских (которые не просто освободили лагерь, но и заплатили за его освобождение несколькими сотнями жизней). В его интерпретации ворота Аушвица распахнул кто-то вроде "олимпийских атлетов без государственной принадлежности" из наказанной России — безликие "солдаты".

…Что тут стоит отметить. В принципе такой подход, конечно, вполне в рамках новейшей концепции истории XX века — концепции, созданной еще несколько десятилетий назад и внедряемой с потрясающим упорством.

Концепция состоит в том, что не было в XX веке великой страны Советский Союз с трагической, но великой историей. Не было и совершенных ею подвигов. Не было страны, которая, появившись из пепла Первой мировой войны, выдержала атаку толпы интервентов и новых восточноевропейских мини-империй, восстановилась из разрухи, пыталась годами найти союзников против гитлеровской Германии и не нашла, была атакована нацистами и победила, освободив Освенцим и взяв Берлин, а потом еще и первой в истории покорила космос — этой страны не было.

Была другая страна — тоталитарный Советский Союз, мутировавший из мракобесной Российской империи, вступивший в союз с Гитлером для раздела мирной Польши, поплатившийся за это, переживший тоталитарный рейх на несколько десятилетий, поработивший восточноевропейцев, но проигравший историческое противостояние со свободным миром, запустившим человека на Луну. СССР развалился, но его главный осколок мутировал снова — в современную Путинскую Россию — и продолжает, недобитый, сеять зло и вмешиваться в выборы.

Эта концепция, как мы видим, лишена каких-либо противоречий, она вполне стройная.

Проблема у нее только одна: в историю XX (да уже и XXI) века записаны великие подвиги и добрые дела, которые этот Мордор сделал.

И единственный способ не нарушать концепцию — это молчать о них.

Обычно получается отлично — у свободного мира, как известно, есть пульт от реальности, которым можно задним числом выключать свет над миллионами квадратных километров на годы и писать поверх "здесь ничего не было"

Можно многолетним промыванием мозгов превращать Второй фронт, открытый меньше чем за год до победы над Германией, в первый.

Можно запускать неубиваемые мифы-зомби вроде "изнасилованной Германии" (она отлично заменяет собой факт штурма Берлина).

Но когда дело доходит до настоящей истории и начинает царапать о ее надгробия — пульт от реальности начинает глючить.

И вот стоит вице-президент США посреди дня памяти освобождения Освенцима — и просто не может произнести фразу "Красная армия освободила Освенцим". В его позорной программе эта фраза просто не выговаривается, ее говорить нельзя, абсурдно и незачем. Освенцим освободился сам собой: потому что освобождение — это добро, а русские не могли совершить добра. Освенцим освободился сам, пока Польшу, на территории которой он случайно оказался, порабощали советские оккупанты (порабощение — это зло. Его советские люди совершать могли)

…Собственно говоря, по той же причине в Иерусалиме не было польского президента. Польша так долго работала над имиджем Главной Жертвы Второй мировой (имеется даже скромное самоименование "Христос Европы"), что для нее оказалось невыносимо даже простое напоминание из России о фактах.

О том, как Польша пыталась дружить с Гитлером на почве антисемитизма и делила с ним Чехословакию в 1938-м.

О том, как Армия Крайова истребляла евреев.

У Варшавы просто сдали нервы, она нервная. Она привыкла, что это она может десятилетиями требовать покаяния за Катынь и не слышать возражений. Она не знает, как реагировать, когда ей напоминают о ее собственном прошлом.

А вот США — не нервничают. Для них в принципе Вторая мировая война в Европе началась, напомним, в 1944 году — то есть они на большую ее часть опоздали. И для них это, скорее, материал для киносценария, а в кино они умеют делать все. Там Гитлера вообще могут американцы в парижском кинотеатре расстрелять.

Проблема только в том, что реальность не кино.

И когда посреди людей, чья родовая память пропитана настоящей войной — потомков замученных, потомков освобожденных и потомков освободителей — встает радостный позитивный посторонний и НЕ произносит имени освободителей, потому что это не по концепции, всем становится очевидно, какая дешевая фальшивка приехала. Пенс.

https://ria.ru/20200124/1563833092.html