Никогда не участвуйте в сетевых флешмобах о насилии. Часть №1.

14.07.2016г.







Я не хотела писать об этом флешмобе. Вообще. Но. #яНеМогуМолчать.
За последнюю неделю о нем не отписался только ленивый, СМИ и соцсети буквально захлебывались повествованиями, живописаниями, рыданиями и хохотом, нравоучениями и зубоскальством на эту тему.
Что, собственно и требовалось организаторам, как выяснилось при последующем анализе происшедшей акции.
Целую неделю все СМИ и каждый активный пользователь интернета считали долгом вставить свои пять копеек и озвучить личное мнение о проблеме.
Мутный вал интерпретаций, объяснений, оправданий, обвинений и призывов захлестнул рунет и медиаполе в целом, погребая в созданном инфошуме последние крупицы здравого смысла и способности к рациональному рассуждению и анализу.

Именно потому и не хотела в этом нестройном, но оглушительном хоре участвовать, подавая голос.
Почему же решила высказаться? Все просто - прочтя все то, что было написано за это время и поняв, куда разворачивают ситуацию, я больше - не могу молчать. Итак - #яНеМогуМолчать.
Поэтому хочу заявить - данный флешмоб был ПРОВОКАЦИЕЙ и провокацией сознательной, прекрасно организованной и крайне ОПАСНОЙ для общества, граждан и непосредственных его участников.
Более того, он был провокацией-проектом, вражеской акцией в рамках гибридной инфовойны, ведущейся против России Западом и его агентами у нас.

Объясню подробно, но сначала представлю вашему вниманию две публикации, наиболее ясно и полно выражающих суть флешмоба и отношения к нему.
Первая, в Известиях - та, с которой я совершенно согласна, она не полностью отражает суть собственно проблемы, но убедительно и аргументированно говорит о главном - политтехнологическом характере проведенной широкомасштабной антироссийской акции, направленной против общества и граждан.
Акции, предпринятой врагами России в целях, о которых весьма откровенно и красноречиво свидетельствует публикация вторая, в Форбсе.
*****************************************
Очень рекомендую крайне внимательно ознакомиться с обеими и сделать собственные выводы -
Политолог Наталья Нарочницкая — об изощренных технологиях дегуманизации общества

Недавно в социальных сетях стала распространяться и набирать обороты гендерно ориентированная акция. Она обращена прежде всего к женщинам, которые приглашались к тому, чтобы делиться личными историями о насилии, когда-либо пережитом ими в жизни. Вероятно, можно было бы и не придавать большого значения этому событию. Мало ли в наше время в соцсетях кочует разного рода вирусных кампаний. Но вчитавшись в содержание того, что теперь называется «постами», понимаешь — идеологическая подоплека этой акции далеко не так безобидна. Более того, в ней заложен немалый разрушительный для общества и личности потенциал. Что я имею в виду?
Сразу замечу, что исходя из того, как сформулирована тема флешмоба, — личные истории перенесенного женщинами насилия — она, казалось бы, заведомо беспроигрышная. Ну в самом деле, у кого повернется язык критиковать, рационализировать, подвергать сомнению такие явления. А если и повернется, то уж можно быть уверенным, что на такого сомневающегося обрушится лавина критики и проклятий.
Но тем не менее нельзя пройти мимо, приходится высказать свою точку зрения, в том числе и потому, что не пристало проходить мимо изощренных технологий использования гуманистических идей ради дегуманизации того общества, к которому они обращены
Прежде всего обращу внимание на место и время появления акции. Место инициативы — Украина, власти которой позиционируют себя как борцы с «российской агрессией». Время — празднование в России Дня семьи, любви и верности. И это не совпадение. Это один из шагов в череде попыток трансформации и расшатывания культурного кода русского цивилизационного поля.
Ведь нам предлагается обсуждать не вопросы ценности и незыблемости семьи как основного социального института рождения и воспитания Личности, не проблемы морали, верности, любви между мужчиной и женщиной, между родителями и детьми. Не великого предназначения Мужчины и Женщины, предначертанного Богом. Нет, в центре внимания оказывается совсем другой «герой», вернее, «героиня» — это ущемленная, униженная женщина, жертва мужской агрессии, сексизма, насилия в семье и вне ее. В этой парадигме мужчина и женщина выступают не как взаимодополняющие друг друга части единого целого, а как противники, как вечно и изначально враждующие силы.
Таким образом, День семьи, любви иверности превращается в день подсчета обид и сведения счетов.
Налицо подмена понятий. И эта подмена тем более иезуитская, так как базируется она на неоспоримой истине, что насилие, в особенности по отношению к женщине, в условиях современного общества — неприемлемо.
Авторы этого, с позволения сказать, проекта апеллируют к тому, что на постсоветском пространстве общественное мнение зачастую обвиняет саму женщину в провоцировании совершенного против нее насилия — была-де не так одета, вела себя вызывающе и прочее. Соответственно, одна из целей данной флешмоб-акции — переломить этот тренд и приближаться, мол, в этом смысле к европейскому пониманию ценности, неприкосновенности личности. Но мне вспоминается вопиющая и ставшая достоянием широкой общественности история, которая произошла в новогоднюю ночь в немецком Кельне. Прибывшие в Германию мигранты бесчинствовали, оскорбляя и насилуя жительниц города. Самое интересное, что мэр города Генриетта Рекер рекомендовала девушкам пересмотреть свое поведение.
Естественно, часть граждан Германии возмутилась такой неадекватной реакцией чиновницы. Но я что-то не припомню, чтобы какая-нибудь украинская журналистка объявляла по этому поводу флешмоб. По главным вселенским вопросам человека и человечества свободы слова в Европе сейчас нет! Нам навязывают представление о свободной равноправной женщине в образе гологрудой представительницы Femen, срезающей электропилой поклонный крест в Киеве.
Речь идет о воинствующей постмодернистской идеологии современной либертаристской элиты Западной Европы и Америки, в русле которой провозглашается полная освобожденность индивида от любого традиционного порядка вещей.
Симптоматично, что на страницах соцсетей о насилии писали не только женщины, но и мужчины. Ключевой тезис в том, что мужчины — тоже жертвы, нередко подвергающиеся насилию, например, в подростковом возрасте. Они никогда не рассказывают об этом, находясь под давлением гендерных стереотипов о мужественности.
Кампания защиты женщин от насилия поразительным образом трансформировалась в борьбу против насилия абстрактного и абсолютного. Таким образом, любой человек воспринимается как источник насилия и одновременно как его жертва. Это — воинствующий эгалитаризм, который пестуют совсем не толерантные борцы за будущий бесполый мир. Сейчас мы видим рождение нового тоталитаризма либертарианской идеологии.
Нас заставляют забыть о том, что семья — именно тот организм, где мужчина и женщина получают опыт высших качеств человечности: любви, чести и долга. Сейчас нередко образ семейной жизни представляется как обуза, и прежде всего — как несвобода. Это неправда! Семейные, родительские обязанности воистину возвышают человека. За полноценную семью нужно бороться. Это и есть главная борьба за права женщины.
Автор — президент Института демократии и сотрудничества

*****************************************
Все тезисы, озвученные Нарочицкой, совершенно справедливы.
Безусловно, речь идет об акции в рамках тотальной инфовойны, ведущейся против российского государства, общества и граждан.
Ведущей начало от украинских инфобойцов, в лице журналистки укроСМИ, подготовленных американским кураторами-политтехнологами.
О технологиях, методах и организаторах инфовойны, с примерами конкретных методичек, смотрите, например, в недавнем материале здесь, а также все записи блога под тегом #инфовойна.
Мы имеем дело с акцией, осуществленной специалистами по проведению информационно-психологических диверсий в рамках политтехнологии, направленной на разделение, атомизацию российского общества, обострение имеющихся или потенциальных противоречий, в данном случае, по гендерному признаку.

Свидетельством тому может стать и бурная дискуссия в недавнем материале здесь, в которой обсуждался пост Лукьяненко, ставший реакцией на тот же флешмоб.
Замечу, реакцией, прогнозируемой инициаторами акции и способствующей ее успеху. Речь не идет, естественно, о сознательном участии писателя в данном проекте.
А лишь о том, что даже он, "инженер человеческих душ", попался на удачку и своим постом внес посильный вклад в информационную провокацию сетевого флешмоба в рамках инфовойны против России. Что тогда можно сказать о рядовых российских читателях и пользователях?
То есть, даже реакция-на реакцию-на исходную акцию была крайне эмоциональной и приведшей к столкновению в комментах френдов-единомышлеников.
Что же говорить, в таком случае, о реакции общества на саму конфликтогенную флешмоб-инфоатаку журналистки укроСМИ, имевшую место в рунете, соцсетях, медиасфере и социуме в целом?

И еще один принципиально важный момент во всей этой истории.
Речь идет действительно о трансформации борьбы против насилия над женщиной в абстрактную борьбу против некого насилия над личностью вообще.
Налицо конвертация конкретной проблемы в пустопорожние лозунги борьбы за все хорошее, против всего плохого, характерные именно для западного и либеральной прозападной части российского общества.
Под маской борьбы с сексуальным насилием над женщиной в общественное и индивидуальное сознание россиян внедряется мысль о том, что всякий абсолютной человек одновременно - источник насилия и его жертва.
А значит, границы понятий добра и зла, преступления и наказания, преступника и жертвы - размываются. Нет правых и виноватых. Нет субъекта и объекта насилия. Все уравнены в правах, насильник и его жертва.
Сегодня мальчик подвергся сексуальным домогательствам со стороны группы сверстников, а завтра он сам станет источником семейного насилия над домочадцами и не его в том вина, изначально ведь он был всего лишь жертвой.
Это релятивизация ценностей, характерная для современной западной культуры постмодернистского общества, насаживается сейчас и у нас в рамках внедрения так называемой толерантности, политкорректности и прочих проявлений терпимости к нетерпимому.
Зачем же проводилась данная акция, чего ради был реализован проект?
Прекрасной иллюстрацией целей кампании является заказная, несомненно, антироссийская статья в ооппозиционном (про)западном издании ниже.
Автор даже не проговаривается, а более чем откровенно заявляет в ней о тех главных выводах, которые дожны были сделать, рано или поздно, участники и наблюдатели акции.
******************************************
Прочтите, пожалуйста, большой текст предельно внимательно и вдумайтесь в них -
Два ада встретились во флешмобе #ЯнеБоюсьСказать: женский ад боли, страха и непонимания и ад цинизма в комментариях. Но это лишь две стороны одной медали: с одной стороны, насилие как норма жизни и главная скрепа общества, с другой – «молчание ягнят» как негласное признание права на насилие

На минувшей неделе российское общество неожиданно для себя прошло сеанс коллективной психотерапии и сейчас пытается понять, что это было. Флешмоб в соцсетях #ЯнеБоюсьСказать, который начала украинская журналистка Анастасия Мельниченко и который перекинулся на российские социальные сети, стал самым крупным в истории России массовым каминг-аутом. Тысячи женщин делились своими воспоминаниями о пережитом насилии со стороны мужчин – изнасилованиях, побоях, домогательствах, преследовании, унижении. Большинство из этих историй звучали впервые, поскольку женщины боялись делиться этим опытом даже с самыми близкими людьми, опасаясь осуждения, стигматизации, клейма жертвы, но благодаря силе и солидарности соцсетей впервые в жизни смогли проговорить эту травму
Одновременно случился каминг-аут комментаторов: массовое сознание восстало против непрошеной, неожиданной и страшной правды, тысячи пользователей, мужчины и женщины, встретили эти откровения насмешками, осуждая «публичный стриптиз», подозревая пиар или провокацию, насмехаясь над «эротическим фантазиями» женщин или лицемерно опасаясь за их психическое здоровье. Два ада встретились в этом флешмобе: женский ад боли, страха и непонимания и ад цинизма в комментариях. Но надо понимать, что это лишь две стороны одной медали, две комнаты в одном аду, две статьи нашего главного общественного договора: с одной стороны, насилие как норма жизни и главная скрепа общества, с другой – «молчание ягнят» как негласное признание права на насилие.
Нет, это была не «война полов» и не сеанс феминистской пропаганды; общество раскололось не на мужчин и женщин и не на насильников и жертв – раздел прошел между теми, кто приемлет насилие в качестве нормы общественных отношений, и теми, кто отвергает его и готов открыто об этом говорить.


Ибо этот флешмоб, начатый женщинами, про женщин и для женщин, вскрыл микрофизику власти в российском социуме, исходный код насилия как основу русской матрицы.


Насилие начинается в семье с освященной традицией и церковью практики телесных наказаний («разумное и умеренное применение любящими родителями в воспитании ребенка физических наказаний», в терминологииПатриаршей комиссии по вопросам семьи, материнства и детства) и продолжается в детском саду, школе, пионерлагере, больнице – во всех дисциплинарных институтах общества как одно из важных средств социализации. Главный институт воспитания насилием – это армия, где дедовщина является ключевым педагогическим элементом, даже важнее боевой подготовки, прививая новобранцу чувство иерархии и беспрекословного подчинения, и неслучайно с ней никто всерьез не борется. Здесь следует сказать, что мужчины тоже являются объектом насилия, но их истории запрятаны еще глубже женских: так называемому сильному полу гораздо сложнее признаться на публике в собственной травме и унижении, чтобы не прослыть жертвой, лохом, терпилой, «опущенным».
Но наиболее распространенное зло, ежедневное и банальное, – это сексуальное насилие. Флешмоб раскрыл универсальный и рутинный характер этого явления;по мнению психолога Людмилы Петрановской, «как минимум каждая вторая женщина за свою жизнь имела опыт изнасилования или попытки изнасилования (но отбилась или что-то помешало), а опыт сексуального абъюза (приставания, «лапанье», сексуальные угрозы) вообще просто каждая, за редчайшими исключениями». При этом если в публичном пространстве в отношениях мужчины и женщины еще действует некое подобие норм, то за домашней дверью правила кончаются и начинается настоящая война: 40% всех тяжких преступлений в России совершаются в семьях, ежегодно в результате домашнего насилия гибнут 12 000-14 000 женщин, одно убийство — каждые 40 минут. И это лишь официальные цифры: сколько смертей во избежание проблем проходят по графе «острая сердечная недостаточность» и сколько побоев остаются незарегистрированными и даже никому не рассказанными!
Подобно дедовщине в армии, эти практики насилия не являются исключением, эксцессом, «неуставными отношениями» — они именно что часть «устава», господствующей патриархальной нормы, при которой сильный утверждает порядок вещей, иерархию людей и статусов. Для мужчины важно быть завоевателем, покорителем, брать свое силой – это повышает его самооценку, вызывает уважение окружающих. Способность демонстрировать и силу – часть поведения «нормального мужика»: в речи (умение «вести базар»), в мужском коллективе, особенно в поведении на дороге (отсюда культ больших машин, хамская езда, наказание обидчиков) и, конечно, в отношениях с женщинами. В концентрированной форме силовая логика выражена в тюремной субкультуре, которая в современной России из маргинальной стала доминирующей: там крайне важно «нагнуть», «опустить», сексуально унизить объект властных отношений для установления социального порядка.
Но тот же самый код силы, негласный договор, основанный на насилии и молчании, действует и в политике.



Признавая «естественное» право мужчины на женщину, мы должны признать и «врожденное» право государства на наши тела: право власти фальсифицировать выборы, право ментов избивать и пытать задержанных, право судов выносить несправедливые приговоры, право России отнять у Украины Крым и без разбора бомбить сирийские города для удовлетворения геополитических амбиций лидера.


Это одни и те же механизмы власти и воспроизводства иерархии: смеясь над «монологами вагины», признавая право мужчины взять женщину, будьте готовы к тому, что полиция может совершить в отношении вас те же действия при посредстве бутылки шампанского или черенка от лопаты – это две стороны одной и той же биовласти.Дело в том, что российская власть предельно архаична и физиологична: она основана не на механизмах рационального устройства, не на безличных машинах веберовской бюрократии, а на прямом физиологическом контакте, на силовом управлении человеческими телами. Для доказательства права на власть в России важны акты избыточного насилия – такие как показательное убийство в Кущевке, пытки в ОВД «Дальний», убийство Немцова, сожжение домов предполагаемых террористов в Чечне, демонстративное уничтожение санкционных продуктов... Неслучайно во главе государства стоит «альфа-самец», олицетворение мужской власти, который легитимизировал культ силы, начиная с физиологичных полуобнаженных фотосессий и заканчивая применением силы в отношении оппозиции и соседних стран, чья лексика и аргументы («слабых бьют», «бить первым») напрямую происходят из блатных ритуалов демонстрации силы. В этом смысле за патриархальными гендерными моделями, которые так явно обнажил флешмоб, стоит вся архаическая матрица российской власти, осуществляемой «мужиками».
И если мужское насилие – не частный случай, а универсальный закон власти, то и протест против него – дело не частное, а политическое. Речь идет о «деавтоматизации» насилия, как выразился историк Илья Венявкин, о признании силы нелегитимным инструментом, о выходе из порочного круга насилия и молчания. Этот круг размыкается прежде всего речью: публично исповедуя свою боль, проговаривая свою травму, женщина обретает голос и право на память и вместе с этим – политическую субъектность.
И опять-таки речь идет не только и не столько о женщинах, их боли, страхе, унижении. Проблема в том, что мы вообще не умеем говорить о травме, например о наследии сталинских репрессий, как заметил психолог и литературовед Александр Эткинд в своей последней книге «Кривое горе: память о непогребенных». Мы не умеем работать с травмами недавней истории – Афганистан, Чернобыль, перемены 1990-х..: истеричную реакцию на женский флешмоб можно сравнить с неприятием в современной России документальной прозы (и тем паче Нобелевской премии) Светланы Алексиевич. В России не умеют проговаривать в публичном пространстве проблему рака, СПИДа, инвалидности; после принятия гомофобских законов еще больше табуирована и репрессирована тема гомосексуальности. Это все блокировки в речи, характерные для неразвитого массового сознания: подобно тому как власть управляет нами при помощи архаических ритуалов физического насилия, массовое сознание реагирует в духе первобытного магизма: если о проблеме не говорить, то она исчезнет, рассосется.
Но само ничего не устроится. Рассказывая о своей травме, женщины делают первый шаг к тому, чтобы преодолеть заговор молчания. Россия, страна догоняющей модернизации, с характерным опозданием в 40-50 лет приходит к тем же речевым практикам эмансипации, через которые проходило западное общество в 1970-х и 1980-х, когда вырабатывались ритуалы политкорректности и гарантии защиты от сексизма и харассмента, над которыми у нас принято смеяться. России теперь придется пройти всю ту же школу чувств, избавляясь от мифологий покорной «русской женщины» и удалого «настоящего мужика», «гусара», от освященных веками практик гендерного насилия. Из сегодняшнего дня это кажется невообразимым, но лед тронулся. На маленьком пространстве социальных сетей и СМИ был сделан первый шаг к свободе – не просто к освобождению женщин от страха и мужского диктата, но к избавлению всех нас от практик социального и государственного насилия, которые вековым проклятием нависли над русской историей. К возвращению права на память и права на речь: двум вещам, отличающим свободного человека от раба. Смелые женщины со своими частными историями, как это нередко бывает, оказались в авангарде социального движения, и их неудобную правду уже не спрятать и не забыть.


*****************************************
Сразу замечу для сведения тех, кто не в курсе. Психолог Петрановская, на чье экспертное мнение ссылается автор бестыдно откровенной русофобской и антироссийской статьи в Форбсе, комментирует исключительно в оппозиционных либеральных изданиях.
Все ее высказывания всегда носят соответственный характер и направлены на подтверждение мнения авторов оппозиционных публикаций, приглашающих данную даму для экспертизы.
Скажем так, это широко известная в узких кругах знатоков вопроса, российская русофобка, фрау Геббельс от психологии, инфобоец, давно и активно воюющий на стороне противника.

Каковы же выводы автора? Заметьте, открытым текстом им изложенные.
Россияне - рабы, с рабской психологией (ничью риторику не напоминает, кстати?). Акция - шаг к свободе, освобождению от рабского начала в себе.
Государство российское - извечный насильник, нарушающий свободу личности и права человека, давящий, прессующий всех своих граждан социально и психологически.
Русская(российская) цивилизационная матрица - исходно матрица насилия. Точка.
Собственно. Это именно те глобальные выводы, к которым пытаются подвести участников и свидетелей акции, всех россиян, а также зарубежных наблюдателей - и либеральный журналист издания для российких западников говорит об этом напрямую, предельно откровенно.
Конечно же, не в один шаг, не по результатам одной акции-проекта должны быть сделаны именно такие выводы, направление хода рассуждений задано.

Рассматриваемый флешмоб - лишь крохотная частичка глобальной политтехнологии формирования в российском обществе того типа толерантности, сводящейся к релятивизации ценностей, о которой я сказала выше. Толерантности, отрицающей практически традиционные ценности российского общества.
Сформулируем основные выводы, которые должны следовать неминуемо по результатам применения данной политтехнологии (и акции сетевого флешмоба в ее рамках):
Нет жертвы и нет преступника, все виноваты перед всеми, насилие повсеместно. Раз.
Русский человек - природный раб, постоянно насилуемый властью и обществом. Два.
Российская традиционная бытовая культура - культура насилия всех над всеми. Три.
Российская цивилизационная матрица - матрица тотального всепроникающего насилия. Четыре.
Российское государство - государство насилия и подавления свободы личности граждан. Пять.
*******************************************
*текст велик по объему для жж-формата, читайте окончание в следующем материале, часть №2...
ПРОШУ РЕПОСТ

#яНеМогуМолчать - ОСТОРОЖНО, провокация! Никогда не участвуйте в сетевых флешмобах о насилии. №1. : gala_gala15