Курс на легализацию: чем грозит победа «Талибана» соседям Афганистана

06.07.2021г.

https://pbs.twimg.com/media/E5oVmnVWEAAC9IG?format=jpg&

Признаки коллапса государственной и военной власти правительства Ашрафа Гани на фоне ухода войск США и НАТО из Афганистана актуализируют сценарий захвата всей полноты власти в стране «Талибаном». Несмотря на попытки Штатов на переговорах в Дохе привязать вопрос вывода войск к договоренностям Кабула с талибами о создании коалиционного правительства, де-факто отвод контингента осуществляется в условиях, когда «Талибан» обязался лишь не вести дел с «Аль-Каидой»1 (запрещена в РФ) и осуществлять контртеррористические мероприятия против «Вилаят Хорасан» — филиала «Исламского государства»1 (ИГ1, запрещено в РФ). В остальном же талибы не считают себя связанным какими-либо обязательствами перед Кабулом — это объясняет пробуксовку межафганских переговоров в Дохе или Москве.

На фоне стремительного вывода американских войск, похожего на бегство, «Талибан» с мая развернул масштабное наступление. Оно привело к захвату десятков районов Афганистана, сотен пленных и огромного количества различных трофеев, включая легкую и тяжелую бронетехнику, а также артиллерию. Афганские аналитики оценивают ситуацию как очень тяжелую, а в США все чаще можно услышать мнение, что правительство в Кабуле может не продержаться и шести месяцев, если текущие тенденции сохранятся.

В этом случае повторится завершающий этап Вьетнамской войны, когда финал противостояния не позволил Штатам сохранить лицо, а оставленное в Южном Вьетнаме правительство стремительно потеряло управление ситуацией перед лицом наступления вьетконга. Причем о сценарии с правительством Мухаммада Наджибуллы, которое смогло три года сопротивляться боевикам на фоне иссякающей помощи СССР, правительству Гани остается только мечтать.

США оставляют после себя куда как менее прочный политический режим и куда как менее боеспособные вооруженные силы и силы безопасности. Отсюда и заявления о готовности к экстренной эвакуации посольства США в Кабуле, и острый вопрос с эвакуацией добровольных помощников оккупационной администрации, которые рискуют свободой и даже жизнью, если попадут в руки талибов.

Все это повышает вероятность того, что через несколько месяцев или 1-2 года Афганистан или большая его часть (включая Кабул) окажутся под полным и единоличным контролем «Талибана». Это изменит как внутреннюю ситуацию в самом Афганистане, который ждет исламизация и шариатизация, так и вокруг него. Давайте же рассмотрим, чем грозит возможная победа талибов соседям Афганистана — Пакистану, Ирану, Китаю, Таджикистану, Узбекистану и Туркменистану.

Пакистан

Несмотря на то, что связи пакистанской разведки с «Талибаном» не являются таким уж большим секретом, как, собственно, и роль Исламабада в создании группировки, в их отношениях далеко не все гладко.

«Талибан» сам по себе достаточно неоднороден: в нем есть как умеренные, так и радикальные фракции. Десятилетиями боевики использовали территорию Пакистана как свою тыловую базу, которую США так и не смогли ликвидировать. Не помогли ни призывы Вашингтона к пакистанскому правительству перекрыть границу, ни удары беспилотников по талибским объектам на территории Пакистана. Все это привело к деградации американо-пакистанских отношений при Первезе Мушарафе.

При этом внутренняя нестабильность в Пакистане и рост радикального исламизма привели к тому, что некоторые радикальные фракции «Талибана» примкнули к антиправительственным выступлениям пакистанских исламистов и к боевым действиям части талибов против пакистанских военных. Но обе стороны держат ситуацию в определенных рамках — талибы не провозглашают джихад против правительства Пакистана, а Исламбад отказывается силой зачищать регион, где власть центрального правительства достаточно условна.

Пакистанская разведка хочет опираться на более вменяемые фракции внутри «Талибана», чтобы сохранять прямое и опосредованное влияние на ситуацию внутри Афганистана. Пакистан в последнюю очередь заинтересован в том, чтобы усилившаяся группировка начала раскачивать ситуацию в приграничных районах. Поэтому он будет стремиться либо к институциализации «Талибана» с его постепенным переходом к более цивилизованным формам деятельности, либо перенаправлению этой агрессии в другом направлении — против Ирана или республик Средней Азии.

Иран

Иран в достаточно сложных отношениях с «Талибаном», которые порой имели температуру абсолютного нуля — стороны находились фактически на грани открытого противостояния. С другой стороны, в последние годы отношения Тегерана с талибами несколько потеплели. Иран в ходе контактов постоянно поднимает тему допустимости нападок на афганских шиитов, покровителем которых он себя позиционирует. Кроме того, США прозрачно обвиняли Иран в том, что он якобы наладил нелегальные поставки современного оружия «Талибану» (снайперские винтовки, ПТУРы, стрелковое оружие и станковые пулеметы), чтобы тот в рамках концепций гибридной войны наносил ущерб США.

Наиболее яркий эпизод, связанный с этими обвинениями — гибель командного пункта ЦРУ с бортовым номером 358 над Афганистаном. По американской версии, новая иранская зенитная ракета, которая успешно применяется движением «Ансар Аллах» против саудовских самолетов и дронов в Йемене, носит название «Ракета 358». В Штатах считают это косвенным свидетельством того, что борт ЦРУ был уничтожен снарядом Ирана, выпущенным с территории Афганистана, что было бы невозможно без контактов с талибами.

Иран же всегда отрицал военную помощь «Талибану», а США так и не смогли доказать, что такая поддержка оказывалась. Соответственно, перспективы усиления давления талибов на приграничные районы исламской республики зависят от того, существуют ли между сторонами связи и насколько сам «Талибан» готов учитывать интересы шиитов в будущем Афганистане.

Кроме того, важно помнить, что для Ирана уход США из Афганистана означает, что исчезает россыпь военных баз, которые могли быть использованы для военной кампании против страны. «Талибан», при всех проблемах с ним, для Тегерана меньшая проблема, чем американцы в регионе. Поэтому Иран так или иначе выигрывает от такой рокировки и явно будет заинтересован в том, чтобы талибы занимались именно внутренними делами Афганистана и не расшатывали регион.

Китай

Несмотря на то, что Китай имеет лишь достаточно небольшой участок границы с Афганистаном, его интересы более масштабны. В годы войны КНР ограничивалась небольшими операциями спецназа в приграничных районах против ИГ, а также поддерживала ограниченные экономические и политические сношения с правительством Гани.

«Талибан» еще несколько лет назад дал понять, что заинтересован в развитии и укреплении отношений с Пекином в том случае, если Китай признает правительство талибов. Визиты делегаций группировки в КНР должны были донести эту точку зрения до китайских властей.

Помимо вопроса легитимности, который уже сейчас заботит политическое бюро «Талибана», лидеров боевиков интересуют и вопросы экономики. Они прекрасно понимают, что страна разрушена десятилетиями войны и на маковых посевах и производстве героина далеко не уедешь. Если талибы смогут стабилизировать Афганистан под своим контролем, наверняка они попытаются присосаться к китайским инфраструктурным и экономическим проектам по той же схеме, как это уже сделали Пакистан, Иран и республики Средней Азии.

Разумеется, у китайского кошелька есть цена — Пекин явно не будет настроен на диалог с талибами, если те полезут на дружественный КНР Пакистан, на Иран, с которым Китай только недавно заключил 25-летнее стратегическое партнерство, или на республики Средней Азии, через которые проходят транспортные коридоры инициативы «Один пояс — один путь». Также Китай наверняка будет требовать от «Талибана» невмешательства в тему Синьцзян-Уйгурского района и исламского сепаратизма со стороны уйгуров.

Если группировка сможет выстроить адекватные отношения с Поднебесной, это будет, пожалуй, наиболее сильным сдерживающим фактором от экспансии талибов куда-либо. Дружба с Пакистаном в перспективе дает Пекину неплохие возможности конструировать вектор развития Афганистана без необходимости прямого вовлечения в контроль над этой страной.

С другой стороны, если междоусобная борьба внутри «Талибана» повлечет за собой усиление радикальных фракций, актуализирующих тему внешнего джихада, Китай будет поддерживать курс Пакистана на работу с умеренными фракциями и гипотетический внутренний раскол талибов. Это приведет к продолжению внутренней гражданской войны в Афганистане, но обезопасит китайские позиции в республиках Средней Азии и Пакистана.

Правы те, кто говорит, что внешняя экспансия «Талибана» выгодна в первую очередь США. Вполне можно предположить, что Штаты надеются, что она состоится, так как это ударит прежде всего по интересам Китая. Пекин в свою очередь постарается этого не допустить, дабы США не использовали «Талибан» как свое оружие в холодной войне против КНР.

Таджикистан, Узбекистан, Туркменистан

К началу июля талибы уже взяли под контроль часть границы с Таджикистаном и Узбекистаном. Уже сейчас возникает вопрос, а не полезет ли «Талибан» после своей победы в бывшие республики СССР, подпитывая местные исламистские движения, придавленные автократическими режимами. Россия уже ясно дала понять, что ее контингент, развернутый в Таджикистане, в случае необходимости обеспечит защиту границ страны-члена ОДКБ. РФ, конечно же, не заинтересована в дестабилизации республик Средней Азии и разрушении существующего статус-кво, что выгодно лишь США и, возможно, Турции.

При этом Россия ясно дает понять, что ни о каких серьезных операциях в самом Афганистане речи даже не идет. Такая война, очевидно, не будет пользоваться большой популярностью в стране из-за существующего исторического бэкграунда, связанного с войной 1979-1989 годов.

Поэтому РФ уже не первый год поддерживает прямые контакты с политическим руководством «Талибана» и продвигает процесс межафганского урегулирования. Как не раз отмечали в МИД России, Москва делала ставку на создание коалиционного правительства, но велика вероятность того, что все же придется иметь дело с чисто талибским руководством.

Тут многое зависит от того, как будут выстроены отношения сторон, будет ли полное или частичное признание, исключение «Талибана» из числа террористических организаций и т.д. Делегации группировки, приезжавшие в Москву, регулярно заявляли, что талибы заинтересованы в развитии хороших отношений с Россией и что Китай и РФ могут стать стратегическими партнерами «исламского Афганистана». Ключевой вопрос состоит в том, насколько талибы искренни в своих заявлениях и насколько они смогут обеспечить выполнение взятых на себя обязательств.

На слово «Талибану», конечно, никто не поверит. Поэтому вполне вероятно, что мы увидим достаточно длительный торг вокруг вопроса дипломатического признания и гарантий со стороны талибов относительно отказа от планов внешней экспансии исламизма в республики Средней Азии. Если такие договоренности будут достигнуты (в том числе при участии Китая), то вполне может оказаться, что угроза для республик будет эфемерной — особенно, если группировка выполнит свои обязательства по разгрому ИГ и дочистит «Вилаят Хорасан». С последним талибы уже не первый год ведут кровавую борьбу, регулярно обвиняя Вашингтон в том, что ИГ и США в Афганистане действуют заодно.

В случае если с «Талибаном» договориться не удастся и в нем возобладают радикальные течения, Россию ждет достаточно затратный пограничный конфликт на границе Таджикистана и Афганистана. Впрочем, подобное развитие событий сулит и различные возможности, связанные с наращиванием присутствия в Средней Азии, включая появление новых российских военных баз в регионе и усиление политического влияния на местные правительства.

Тут, правда, России предстоит острая конкуренция. США уже начали обсуждать с местными администрациями вопросы безопасности на случай победы «Талибана». Вашингтон забросил удочку на предмет возможности размещения на территории республик Средней Азии своих военных баз, которые, конечно, будут действовать против интересов РФ и Китая.

Аналогичную игру ведет и Турция, которая пытается не только сохранить свой контингент в Афганистане после ухода США и стран НАТО, но и наладить военно-политическое сотрудничество с Туркменией, Киргизией и Таджикистаном. Все это может вылиться как минимум в поставки БПЛА и военной техники, совместные учения и программы подготовки в рамках пантюркистского сотрудничества. Угроза со стороны «Талибана» будет лить воду на мельницу турецких среднеазиатских амбиций.

Выводы

Таким образом, в случае победы «Талибана», можно уверенно говорить о том, что Китай, Россия, Иран и Пакистан (в меньшей степени), а тем более Узбекистан, Туркменистан и Таджикистан, будут скорее заинтересованы в реализации консервативного сценария. При нем талибы будет заниматься упрочнением своей власти, отказавшись от планов внешней экспансии, воевать с ИГ и стремиться к международной легализации в обмен на проведение умеренного внутреннего и внешнего курса.

В свою очередь, США будут стремиться к тому, чтобы поражение в Афганской войне конвертировалась в иные выгоды. Они связаны с общей дестабилизацией Средней Азии для удара по экономическим позициям Китая и военно-политическим позициям России, с возможностью закрепиться в Узбекистане или Туркменистане, дабы сохранить возможности для влияния на ситуацию в «Хартленде».

В идеальном сценарии Вашингтон был бы заинтересован в том, чтобы запылала вся Средняя Азия и дуга нестабильности пересекла бы все основные транспортные коридоры инициативы «Один пояс — один путь», а Россия пожала бы все плоды деструкции республик Средней Азии (потоки беженцев, рост исламского терроризма, увеличение потока наркотиков и т.д.). Напрямую вынудить «Талибан» к этому Вашингтон не может, но, дергая за оставшиеся рычаги влияния, такую попытку наверняка предпримет. Кроме того, всегда остается опция с использованием ИГ для провокаций на границе с Таджикистаном.

Турция будет вести в регионе свою игру, которая необязательно связана с дестабилизацией всей Средней Азии. Но при необходимости Анкара будет готова использовать оба основных сценария в своих целях, используя пантюркистскую сферу влияния. Возможностей для влияния в регионе у турок пока недостаточно, но за последний год они ощутимо выросли.

Многое будет зависеть от того, как Анкара сможет выстроить свои отношения с политическим бюро «Талибана», которое периодически достаточно жестко высказывается относительно планов Турции остаться в Афганистане, но в то же время называет ее дружественной страной.

И все же не стоит совсем уж списывать вариант, когда правительство Гани сможет задержаться в Кабуле дольше, чем ему предрекают. Все эти сценарии будут как минимум отложены на некоторое время, что может сделать их частично неактуальными в силу стремительно меняющейся обстановки в мире.

Но вполне очевидно, что выходящий победителем из Афганской войны «Талибан» уже сейчас является важным игроком в среднеазиатских делах, не учитывать который попросту нельзя. Сможет ли он превратиться из дестабилизирующего фактора, генерирующего угрозы всем своим соседям, в фактор стабилизации Афганистана и прекращения идущей уже 42 года войны? Это зависит прежде всего от самой группировки и ее готовности внутренне измениться, порвав с террористическими практиками и наиболее радикальными формами исламизма, которые столь памятны по зверствам, мракобесию и вандализму талибов 90-х.

https://riafan.ru/1479226-kurs-na-le...am-afganistana