04.08.2023г.

Исторические напёрстки


Целый день добрые русские люди потешаются над английской разведкой, сообщившей: «преимущественно пахотные земли в зоне боевых действий уже 18 месяцев остаются невспаханными, а рост сорняков и кустарников ускоряется в условиях тёплого и влажного лета. Кроме того, такая растительность становится укрытием, которое помогает замаскировать российские оборонительные позиции и затрудняет обезвреживание мин».

Нет, пошутить и похохотать сам не дурак, только не нужно потешаться над несчастными «томми», у которых на всю Империю осталось 50 рабочих танков и половина авианосца. Дело в том, что «кустарник и сорняки» для них — родовая травма со времён Второй мировой войны. Эти творения божии едва не стоили союзникам после высадки в Нормандии самого страшного поражения в истории. Называлось непреодолимое препятствие «нормандские бокажи», живые изгороди из колючего кустарника.

Бокаж — тип культурного ландшафта, где пастбища, поля и луга отделены друг от друга и окружены земляными насыпями.


Типичный бокаж Нормандии

В Новороссии картинка попроще, конечно, поля окружены неухоженными лесопосадками, главной проблемой Спецоперации. И непрерывными, переходящими друг в друга поселковыми агломерациями, дачными кооперативами, хуторами, производственными площадками всех назначений. То есть, природными и рукотворными естественными препятствиями и преградами. Где при грамотной тактике немногочисленные и стойкие отряды пехоты с приданными средствами огневого поражения и бронетехникой могут успешно вести не только оборонительные действия, но и дерзко контратаковать.



Ад в Бокаже.

«Бокаж» — не только тип культурного ландшафта, но и регион Франции (а так же Бельгии, Голландии, Италии) с подобным типом среды обитания крестьян. Чтобы представить, что именно творилось в Нормандии июля-августа 1944-го, послушаем многоуважаемого командира Четвёртой дивизии 1-й Армии США генерала Бартона:

«Немцы держатся благодаря стойкости их солдат и сообразительности младших командиров, новой для нас линии обороны. Мы превосходим их в соотношении 10:1 по пехоте, 50:1 по артиллерии, а по авиации и танкам перевес вообще невероятный».

Итак, День «Д» удался, англичане и американцы высадились в Нормандии, за месяц смогли расширить плацдарм только на 20-30 километров в глубину. В конце июля американская 1-я армия генерала Омара Брэдли с огромными потерями овладела Шербуром и нацелилась вырваться из мышеловки, которую ей организовал в болотистых бокажах 84-й корпус немецкого генерала Хольтица (второсортные, некомплектные, сводные и тыловые части, подкреплённые учебными танковыми полками и небольшим числом элитных частей СС).

Американцы и англичане были уверены, что немцы оставят лесистые, болотистые и расчерченные бокажами территории Карантена, Сен-Ло и ряда других префектур, для них было большим изумлением наблюдать за ежедневными данными воздушной разведки и перехватами радиообмена немецких частей, ломящимися лосями в эти дикие заросли. Причём с танками, штурмовыми орудиями, батареями тяжёлой артиллерии. Все последние резервы, которые Третий Рейх мог наскрести в Западной Европе, устремились в Нормандский Бокаж. Словно намеревались сгинуть в очевидном «мешке» полного окружения и истребления.





Неизвестно, какой умник в окружении Гудериана или командира немецкого 2-го парашютно-десантного корпуса генерала Майндля впервые предложил новую стратегию уничтожения всей высадившейся армии союзников, но есть непреложный факт: именно частям 17-й моторизованной дивизии СС «Гетц фон Берлихинген» и 353-й пехотной дивизии было приказано устроить любопытную… коллаборацию, как сказали бы сегодня. На деле — взаимодействие между родами войск и расформированием штатно-организационной структур двух дивизий.

Немцы создали около восьми десятков «боевых групп» (Kampfgruppen): сводные отряды пехотных и инженерно-саперных подразделений при поддержке штурмовых САУ. Отправив их… в предполье, на десять миль от своей первой линии обороны (ничего не напоминает?). Первыми в «ад бокажей» окунулись части корпуса генерал-майора Мидлтона. Это именно к ним немедля перебежал целый батальон крымских татар и ещё один «восточный» из коллаборантов Кавказа, если что. Открыв дверь в изрезанную канавами и живыми изгородями пойму реки Сев.

Американцы сразу оказались зажатыми между рекой и болотами, танки намертво «сели на брюхо», проход был только один, где их поджидали первые «боевые группы» мотопехотного полка СС дивизии «Гетц фон Берлихинген» с приданными ему сапёрами пехотной дивизии и артиллерийскими корректировщиками. Янки так и не поняли, кто перебил передовой батальон 6-го июля, ни одного немца они не увидели. Изгороди оживали то орудийным выстрелом, то треском пулемётов.

Стоило командиру бронемашины или танка высунуться из-за ограниченного обзора в зарослях кустарника — немедленно прилетала пуля снайпера или короткая пулемётная очередь. Выехать на прямую дорожку между крестьянскими полями означало получить подкалиберный снаряд от замаскированной самоходки, а попытаться занять хоть какую-то мало-мальски пригодную для обзора высотку — быть уничтоженным единственным выстрелом 88-мм зенитки на удалении трёх кэмэ.





Когда на оборонительную позицию бросались американские солдаты, то находили только следы гусениц, теряющиеся в болотистой почве, пустые стрелковые ячейки, россыпи гильз и всё. Любые попытки пройти за отошедшими немцами заканчивались засадами, либо поставленными минами. Эсесовцы ловко перескакивали из одного бокажа в другой по известным им проходам, пехотинцы-сапёры прорезали в живых изгородях «ворота» для штурмовых самоходок, а потом возвращали их на место.

Обыденным делом стало появление в тылу атакующих порядков янки усиленных бронетехникой немецких групп, как они пробирались по вроде зачищенной территории — американцы не понимали. А ночью начинался другой кошмар, передовые дозоры янки устраивали целые сражения друг с другом. Немцы могли пройти (смеясь) вдоль изгородей буквально в нескольких метрах от солдат противника, бросить гранату, обстрелять из миномёта… Пробиться через вековые бокажи без инженерного оборудования союзники не могли, а «Kampfgruppen» шныряли где хотели. Днём и ночью. Командующий Омар Брэдли вышел из себя…

И… не придумал ничего лучше, чем бросить на на врага целую 3-ю танковую дивизию в надежде, что «Шерманы» будут пробивать многочисленные проходы в живых изгородях, а идущая следом пехота подчищать единичные огневые точки. Как потом написал очевидец:

«Битва началась кровавым прологом, дюжина «Шерманов» была уничтожена, едва показавшись из прохода в густых зарослях. Боеприпасы американских танковых пушек не только имели меньшую бронепробиваемость, но и были гораздо более дымными, чем немецкие, а в густом кустарнике это заведомо ставило их в крайне невыгодное положение. Нас убивали везде, мы не видели откуда».

Вместо стремительных танковых атак через живые изгороди началось их кровавое прогрызание пехотой, а немцы просто куражились: как только к ним подходили маршевые подкрепления, они «разбирали» на части подразделения 2-й танковой дивизии СС «Дас Райх», придавали им пехоту, сапёров, самоходки и артиллерийских корректировщиков и отправляли в лабиринты бокажей для контратакующих действий.



Король Бокажа, STUG III Ausf.g

Едва янки настроили боевую работу и стали просто сносить изгороди и узкие перелески тоннами снарядов — по их дивизионам 105-мм гаубиц начинала издалека бить немецкая корпусная артиллерия, а на «расчищенное» поле боя врывались «Пантеры» и жгли американские «Шерманы», бронетранспортёры, машины.

«120-й пехотный полк и 743-й танковый батальон угодили в засаду, тщательно подготовленную танками «Пантера» и мотопехотинцами из дивизии «Дас Райх». Эсэсовцы атаковали нас с близкой дистанции, некоторые даже запрыгивали на броню с гранатами и бросали их внутрь танка.
Один батальон 120-го полка был окружён и едва не сдался «вследствие паники, распространившейся среди необстрелянных солдат». Арьергард и резервы поддались чувству страха, «что привело к поспешному отступлению на всех видах транспорта, включая танки».

В среднем, каждый полк американцев пяти дивизий, введённых в «ад Бокажа», потерял от половины до двух третей личного состава убитыми, ранеными и больными (шли затяжные дожди, сухого места было не найти в низинах и болотах) только за первые пять суток боёв. Особая скорбь генерала Омара Брэдли была в катастрофической убыли офицерского и сержантского состава, на одну роту приходилось три-пять унтеров, на батальон — четыре командира стрелковых рот.

Помимо чистых боевых потерь комсостава в боях, немцы устроили настоящую охоту на офицеров янки… из-за их точнейших топографических карт, разведгруппы десантников генерала Мандля шныряли даже по побережью Нормандии, атакуя командирские джипы. Но вскоре наладилась погода и психологические мучения американцев подошли к концу, они увереннее продвигались к первой линии обороны немцев под постоянно висящим «зонтиком» из штурмовиков и фронтовых бомбардировщиков. Нет, потери оставались столь же тяжёлыми, но резервы позволяли идти вперёд. А генерал Брэдли написал:

«В ходе подготовки к высадке мы привыкли думать, что кустарник в Нормандии будет таким же, как в Южной Англии. Зря я не послушал командующего 7-го корпуса генерал Коллинза, который сказал на совещании, что нормандский Бокаж ничем не уступает джунглям Гуадалканала, где он бывал. Это самый проклятый край из всех, какие мне только довелось повидать».

Совершили ошибки и обороняющиеся, уверовав в успешность тактики «боевых групп». Или пойдя на поводу у заносчивых командиров танковых частей СС, которые жаждали славы. Вместо «короля бокажей» (штурмовая САУ «StuG III Ausf. G» с длинноствольной 75-мм пушкой и пулемётом) они бросили в лабиринты живых изгородей тяжёлые «Пантеры». Предназначавшиеся для засадных действий на открытых пространствах, эффективные для стрельбы на огромные дистанции. Здесь же немецкие танки теряли своё преимущество, не могли ворочать в густых зарослях длинными «хоботами» и даже башнями, а янки вместо бронетехники стали использовать «группы истребителей танков» с базуками и сапёрами.



Избитые англичане.

Теперь к вопросу, почему именно англичане напомнили гайдамакам пана гетьмана о трудностях преодоления «кустарников», у них тоже накоплен горький и кровавый опыт преодоления бокажей и более широких сельскохозяйственных угодий, окружённых лесополосами с россыпью деревень, отдельных шато и даже дорог, окружённых с двух сторон деревьями и дикими зарослями. Впервые на это прекрасное поле боя для обороняющихся обратил фельдмаршал Брук, когда драпал из Франции 1940-го. Предложил Лондону подкинуть ему немного полевой артиллерии с инженерными подразделениями и прикрыть надёжно истребителями, поклявшись удержать побережье Франции. Ему отказали.

Наступил День «Д», англичане высадились во Франции без потерь и сразу устремились силами Второй Армии к невзрачному городку Кан. Споткнувшись тут же, поскольку Роммель намеревался дать бой не в глубине Нормандии, а именно на её пляжах.

Понимал: если союзники пройдут зону бокажей — выйдут на оперативный простор, получат множество аэродромов и тогда спихнуть их в Канал будет почти невозможно. Поэтому «Лис Пустыни» составил достаточно оперативных планов на случай высадки и отомстил своему оппоненту «Монти» (фельдмаршал Монтгомери) за африканское поражение, заставив топтаться в крови у городка Кан несколько недель.



Роммель в Нормандии

Едва высадившись шестого июня, англичане устремились к этому ключевому пункту побережья, умылись кровью 7-8 числа в лобовом штурме, потом перенесли свои атаки на Вилер-Бокаж. Здесь и угодили в «кустарники», как только туда прибыли первые авангарды 12-й танковой дивизии СС «Гитлерюгенд» с легендарным командиром первого танкового полка полковником Куртом Мейером по прозвищу «Танк». Он не стал дробить свои подразделения на «боевые группы», как это сделали его коллеги из 17-й моторизованной дивизии СС «Гетц фон Берлихинген» против янки, выбрал более актуальную и любопытную тактику.

Во-первых, организовал постоянную разведку в тактическом тылу «томми» и утыкал все городские шпили Кана и прилегающих территорий наблюдателями, чтобы знать любые сосредоточения англичан перед атакой. Все прибывающие и отступившие от побережья немецкие части взял под своё командование и распределил по десяткам опорных пунктов-гарнизонов, дал им проводную и радийную связь с танковыми ротами и артиллерийскими батареями. Как только расслабленные канадцы из 9-й бригады постарались взять штурмом три «опорника» восьмого июня в классическом бокаже у предместья Кана — были буквально сметены комбинированной контратакой танков и мотопехоты на бронетранспортёрах и огневым поражением из глубины обороны.





Англичане Монти угодили в позиционный тупик, все их усилия сводились не к атакам, а попыткам удержать целостность линии фронта. Этим занималась (на минуточку) вся 2-я армия Его Величества… против трёх дивизий СС и нескольких растрепанных полков и отдельных батальонов немцев. Применивших «ползучую тактику» активной обороны и контратак в нормандские бокажах, деревеньках и лесопосадках.

Эсесовцы немедленно убрали в тыл свои бронетранспортёры, выдвинули пехотные роты далеко вперёд и организовали цепочку опорных пунктов, каждую канаву, развалину или живую изгородь превращая в небольшую крепость. Тем же были заняты и танкисты, организуя на каждую боевую машину несколько замаскированных позиций, действуя в тактике «подвижных огневых точек». Следы бронетехники на позициях старательно заметались и засыпались до рассвета, чтобы не быть замеченными с самолётов-разведчиков. А сопляки «Гитлерюгенда» густо минировали пространства между своими «опорниками», старательно поднимая помятую траву и заделывая проделанные бреши в бокажах специальными маскировочными щитами, либо копая под них сквозные норы.

«Для 50-й английской дивизии мелодичное название деревни Тилли-сюр-Сель стало синонимом страха и гибели множества солдат. Небольшие луга, поросшие первоцветом и лютиками, безобидные уголки сельской жизни вызывали чувство отвращения из-за смертельной опасности, которая таилась в каждом рве, перелеске и бокаже. Войска были поражены своеобразной разновидностью клаустрофобии в этом ландшафте, а продолжавшийся артиллерийский и миномётный обстрел со стороны невидимого врага, был безусловно очень изнурительным». («Операция «Оверлорд», Хастингс)



Избиение в бокажах



Выводы.

Теперь о странном и очень долгом молчании английской разведки, только после срыва «наступа» гайдамаков сообщившей о «проблеме кустарников». Дело в том, что долгие десятилетия во всех западных военных Академиях и колледжах… «переигрывались» операции прорыва армии Омара Брэдли и Второй Английской Монтгомери с пляжей Нормандии через бокажи. И никогда не получалось это сделать без чудовищных потерь 7:1, как было в 1944-м.

Поскольку союзники не могли постоянно держать в воздухе свои авиационные армады, выбивать все перемещения немцев на оперативную глубину. Погода часто мешала, вот и умывались кровушкой. Проблема не решена по сей день.
Теперь она стоит перед ВСУ. Начнём с обычной солдатской психологии, именно на ней были построены оборонительные тактики немцев, изрядно претерпевших от Красной Армии за три года Великой Отечественной. Опытные командиры частей СС знали, что такое необстрелянный и неопытный солдат союзников под командой такого же командира, как он себя ведёт на поле боя. А именно такие высаживались в Нормандии, сегодня гонятся волна за волной на «Линию Суровикина». И никак не могут увидеть её в бинокли, как и янки с «томми», преодолевавшие предполье немцев по три-четыре недели.

Наступление через поля, окружённые непрерывными полосами живых изгородей, лесопосадок, насаждений, — тяжкая душевная ноша. Не видно рубежа обороны противника, каждый куст и дерево могут оказаться долговременной огневой точкой. Пока оттуда не прозвучит пулемётная очередь, не отлетит башня у твоего танка, не полыхнёт жирным костром бронемашина — о присутствии врага узнать нельзя.

Оборона бокажей в старом изводе была построена на кинжальном огневом поражении тяжёлых средств (противотанковые пушки, замаскированные САУ, «панцерфаусты» пехоты, зенитные орудия, танки). После этого мгновенно залегающую пехоту противника брали «в вилку» миномёты и артиллеристы из глубины обороны, а если она отчаянным рывком бросалась вперёд — гибла на минных полях и под ураганным пулемётным огнём. Это вам расскажет генерал Омар Брэдли, требовавший от своих солдат: «Если хотите жить — идите вперёд, не останавливайтесь!». Так себе приказ был, закончившийся катастрофическими потерями сержантского и офицерского состава.

«Битва в бокажах», даже после восстановления господства в воздухе, для союзников уменьшением потерь не обернулась. Что под Каном, что в Сен-Ло немцы прекрасно маскировались, превращали каждого солдата, орудие, танк, бронемашину и позицию… в часть природного пейзажа, имели такие же запасные. В бокажах прорывали подземные тоннели, делали замаскированные проходы для техники, устраивали в переплетении корней блиндажи и ДОТы, связывали траншеями участки обороны. А любой просвет в изгородях становился амбразурой. Хоть для «циркулярной пилы Гитлера» (пулемёт МГ-42), хоть для танка.





Союзники столкнулись в бокажах Нормандии с результатами той науки, что преподали немцам русские на Восточном Фронте. РККА с 1943-го года кратно нарастила количество артиллерийских стволов, завоевала господство в воздухе и классическую немецкую оборону размазывала тонким слоем. Битым гансам пришлось на ходу менять тактику, они в первой линии (самой уязвимой для артподготовки и бомбёжки) оставляли минимум личного состава и наблюдателей, основные силы пехоты и противотанковых средств отводили во второй эшелон, а на третьем рубеже собирали танковые части и резервы для контратак.

Именно в таких порядках они и встретили союзников в Нормандии. Были сильно удивлены, что те даже жидкую цепочку боевого охранения и первой полосы обороны не способны преодолеть. Вот и стали наглеть, создавать «боевые группы» или ходить в медленные атаки созданием «ползучей сети опорных пунктов», как было в битве за Кан. Используя порой тактику советских войск, делавших из «боёв на неизвестной высоте» настоящее побоище. Стремительно отступив и выждав, когда гитлеровцы начнут скапливаться на захваченной позиции — наводить туда артиллерию и выбивать по батальону за артналёт. Возвращаясь на кладбище, вновь готовясь к атаке раздосадованных оккупантов. Читаем мемуары:

«В эту западню мы попадали не раз и не два. Утомившиеся после атаки и возбуждённые одержанной победой, не испытывали удовольствия при мысли о том, что нужно быстро и старательно отрывать себе новые окопы. Много времени и очень много ненужных жертв потребовалось английским и американским пехотинцам, чтобы усвоить известную русским и немцам истину: «Больше пота — меньше крови». (Бивор Энтони «Высадка в Нормандии»)

Многому научили немцы союзников, большинство трюков переняв у простого советского солдата. Минировать старые воронки (куда после первых снарядов устремляются пехотинцы в поисках укрытия), маскировать любую мелочь на своих позициях, рыть глубокие «лисьи норы» в качестве индивидуальных укрытий, а не скапливаться отделениями в блиндажах. Правильно строить артиллерийские опорные пункты с возможностью круговой обороны и флангового огня, минировать буквально перед носом атакующих частей танкоопасные направления, заманивать в «бутылочные горла» под огонь танковых засад разогнавшиеся передовые отряды, силами пехотных групп из двух-трёх противотанкистов жечь прорвавшиеся бронированные машины.

Можно бесконечно долго перечислять содержимое багажа «знаний» Восточного Фронта, притащенное немцами в Нормандию. И как умылись кровушкой союзники, методом проб и ошибок учась преодолевать эти «чёртовы кустарники». Поэтому… покажусь немного странным, но воздержусь от смешков в адрес «английских разведчиков». Для них такая манера оборонительного сражения в характерном ландшафте полей-лесопосадок — неизбывная боль, неразрешимая проблема и горькие воспоминания.

Пожалеем болезных. Они так и не научились преодолевать бокажи без тотального превосходства в силах и средствах, убогие. А взялись учить.


https://telegra.ph/Kak-nastup-VSU-os...sornyaki-08-04