25.08.2016г.
http://cont.ws/uploads/pic/2016/8/%D1%82%D1%83-22.jpg
Новость о том, что российские ВКС покидают авиабазу Хамадан в Иране, завершив операцию, застала врасплох и удивила. Сотрудничество России и Ирана носит стратегический характер, отсюда и был сделан вывод, что базой мы будем пользоваться до конца сирийской операции или, как минимум, до конца её острой фазы. Уход нашей авиации многих смутил, и теперь повисло множество вопросов и предположений, как следует понимать эту ситуацию. Давайте разбираться.
Вброс о Хамадане вскрыл противоречия в Иране
Для начала следует отметить факт, который не был оценён по достоинству сразу: первыми о прибытии наших самолётов на иранскую базу раструбили американские СМИ. А точнее – некий твиттер-проект Warfare Worldwide, находящийся в Массачусетсе (США). Именно на его ленте вечером 15 августа были размещены фотографии российских бомбардировщиков, которые, как следовало из подписи к фото, «подготовлены для ударов по террористам в Сирии». Ещё одна запись вместе с видео была опубликована около полуночи 16 августа. Судя по снимкам, их вполне мог сделать кто-то из персонала самой авиабазы. Потом новость подхватили на арабском портале Al-Masdar News и далее растиражировали по всему миру.
Именно после этой утечки, которая была ловко инспирирована с территории США, и разразился скандал. России пришлось официально признавать использование авиабазы Хамадан, а 17 августа в иранском парламенте развернулись бурные дебаты: консервативная часть депутатов была возмущена и потребовала объяснений.
Успокаивать их и уточнять позицию Ирана в этом вопросе пришлось спикеру парламента Али Лариджани: он подтвердил, что речь не идёт о передаче базы России и даже о постоянном пребывании нашего контингента там, а лишь о временном соглашении об использовании для проведения конкретных операций. Политик подчеркнул, что Иран не предоставлял авиабазу в распоряжение России, «это временная мера, и база используется только для дозаправки».
Следует напомнить, что именно Лариджани наводил мосты между нашими странами ещё задолго перед встречей президентов Ирана и России в Баку. Летом прошлого года он принимал участие в Санкт-Петербургском экономическом форуме в качестве уважаемого гостя Владимира Путина и вёл активные переговоры, которые тогда не оглашались и не комментировались. Из чего можно сделать выводы, что в Иране были и остаются элиты, которые настроены на сотрудничество с Россией и считают его полезным и необходимым.
Но есть и консервативно настроенные представители власти в Тегеране, которые относятся с определённой долей скепсиса к тому, чтобы близко допускать Россию на Ближний Восток, где, по их мнению, они и сами могут отстоять свои интересы и не хотели бы видеть лишних сильных игроков. Особенно сейчас, когда после систематических усилий Москвы из региона удалось значительно вытеснить влияние США, что сейчас признают даже американские СМИ. От имени этих консервативных иранских элит и выступил министр обороны Ирана Хосейн Дехган:
"Во-первых, русским очень хочется показать, что они являются сверхдержавой и могут оказывать сильное влияние на тенденции в сфере безопасности. Во вторых, они хотят выступать эффективным участником на территории операций в Сирии, чтобы иметь возможность вести переговоры с американцами и гарантировать свою роль в политическом будущем Сирии".
Однако эта консервативная «партия» не имеет решающего перевеса в политической жизни Ирана. Официальные высказывания Тегерана оставляют открытыми двери для возможности возвращения наших ВКС на базу Хамадан при определённых обстоятельствах. Заявления официальных лиц звучат умиротворяюще - и они предназначаются скорее для Москвы, чем для консервативных оппозиционеров. Представитель МИД Ирана Бахрам Гасеми заявил:
"Это была конкретная санкционированная миссия, и теперь она окончена. В будущем российские военные смогут осуществлять вылеты из Ирана. Однако он отметил, что это будет зависеть от ситуации в регионе и происходить с нашего (Ирана – ред.) разрешения".
Точно так же мирно отреагировала и Россия, не высказав никаких претензий к Ирану, а это имеет большее значение, чем кажется на первый взгляд. Москва никогда не занималась во внешней политике ублажением своих партнёров и все претензии озвучивала сразу, даже к самым близким нашим союзникам: ни перед Белоруссией не заискивала, ни перед Казахстаном, ни перед кем. Если в Кремле считали, что обязательства нарушались союзником, то это всегда озвучивалось, Россия не проглатывала это молча.
Спокойная реакция Москвы даёт основания для вывода о том, что, во-первых, в Иране и правда никто не обещал эту базу на долгосрочную перспективу, а во-вторых, что Россия тоже не закрывает двери для диалога по этой теме. Первый зампред комитета Госдумы по обороне Сергей Жигарёв заявил:
"Хамадан использовался в рамках партнерских отношений на краткосрочный период. Как только необходимость в ней отпала – мы улетели, это обыкновенное боевое сотрудничество. Никакой трагедии в том, что мы ее использовали, и никакой трагедии в том, что мы с нее ушли сейчас, нет."
А Игорь Конашёнков, официальный представитель Минобороны РФ, сухо и дипломатично добавил:
"Дальнейшее использование авиацией ВКС России авиабазы Хамадан в Исламской Республике Иран будет осуществляться на основе взаимных договоренностей по борьбе с терроризмом и в зависимости от складывающейся обстановки в Сирии".
Такая выдержанность не могла не сыграть на руку тем силам в Иране, которые настроены на сотрудничество с ВКС РФ.
Так, уже на следующий день председатель комитета по вопросам национальной безопасности и внешней политики иранского парламента Алаэддин Боруджерди сообщил, что в рамках договоренности Москвы и Тегерана российские бомбардировщики могут заправляться на базе в Хамадане. Это же подтвердил и Лариджани, заявив, что российская авиация продолжает использовать авиабазу Хамадан. Полёты не приостановлены, и Иран продолжает сотрудничество с Россией в борьбе с терроризмом
Россия - Иран: полёт нормальный
После сообщения о том, что группа самолётов дальней авиации ВКС РФ завершила выполнение задания на база Хамадан, представители российского военного ведомства высказались о том, что использование авиабазы на долгосрочной основе пока что невозможно. И дело даже не в политических перипетиях, а в необходимости переустройства и подготовки базы для этих целей, чего не предполагалось до сих пор и договорённостей о чём нет на будущее. Военный эксперт, заместитель директора Института стран СНГ Владимир Евсеев, объясняет это предположение:
"Для продолжительного использования иранской базы российскими ВКС ее необходимо существенно дооборудовать, приведя в соответствие с техническими требованиями, принятыми в России. Ее нужно оснастить средствами управления, стандарты которых у России и Ирана различаются. Решение всех этих задач требует немало времени. Поэтому те удары, которые российские ВКС нанесли с авиабазы Хамадан, можно расценивать только как первый опыт, разовую операцию, вполне успешную в военном отношении. Но никак не как заявку на долговременное базирование в Иране российской военной авиации".
Опасения и даже утверждения, что уход с базы в Хамадане – это признак ухудшившихся отношений Москвы и Тегерана, не соответствуют действительности. И тому множество доказательств. В частности, сенатор Игорь Морозов рассказал, что сразу же после резонансного сообщения встретился с представителем иранского посольства в России и выяснил, что Иран вовсе не обижается на Россию, а напротив, считает российские ВКС основной ударной силой антитеррористической коалиции, членами которой являются Россия, Сирия, Иран и Ирак. Удары, нанесённые нашей авиацией по позициям террористов, были весьма точны и эффективны и в итоге привели к перелому ситуации вокруг Алеппо.
Так что никаких недопониманий между странами нет. Иранцы удовлетворены взаимодействием с россиянами. При этом сенатор отметил, что, хотя в разговоре не упоминалась Америка, определённое давление из Вашингтона, по мнению сенатора, имело место.
С другой стороны, потерять такую удобную базу было бы, конечно же, жалко. Пока политики договариваются, военные вернулись к прежней схеме вылета в Сирию, которая не столь комфортна. По свидетельству доцента кафедры политологии и социологии РЭУ имени Плеханова Александра Перенджиева, речь идет не только об экономии топлива и меньшем износе техники, но и о физических ресурсах летчика: пилоты меньше устают, если у них нет необходимости преодолевать большие расстояния до Сирии, а это очень серьезный фактор в боевой авиации.
Это же подтверждает бывший командующий 4-й воздушной армией ВВС и ПВО генерал-лейтенант Валерий Горбенко:
"Если вместо иранской базы использовать аналогичные аэродромы в России, то дальность подлета в среднем удваивается. Соответственно, примерно в два раза уменьшится и бомбовая нагрузка. Это касается как дальнего сверхзвукового бомбардировщика ТУ22М3, так и истребителя-бомбардировщика Су-34. Оба этих самолета использовались для вылетов с территории Ирана."
Первый опыт военного сотрудничества: выводы и последствия
Подводя итоги, можно сказать, что первый опыт боевого сотрудничества проявил как и сильные стороны такого взаимодействия, так и скрытые недоработки, а также выявил противников военного партнёрства как внутри Ирана, так и в мире. По большому счёту в этом нет ничего странного: то, что в Америке будут недовольны и обязательно постараются сорвать работу, было понятно изначально, тут даже удивляться нечему.
То, что в Иране ряд консерваторов отреагировал на вброс извне и отреагировал эмоционально, менее ожидаемо, но тоже имеет свои основания: на персов сильно влияет её долгая изоляция и привычка полагаться только на свои силы. Испуг части элит от слишком тесного сотрудничества объясняется привычкой быть одиночкой и ни с кем не сближаться.
Военное присутствие ВКС РФ на базе Хамадан могло быть ошибочно воспринято частью иранского руководства как потеря суверенитета в вопросах безопасности. Но такие заблуждения возможно нейтрализовать путём открытого и честного диалога между русскими и персами.
Безусловно, у Ирана есть собственные амбиции и представления о своей роли в регионе, но именно в связи с этим наши страны обречены на взаимовыгодное сотрудничество с учётом обоюдных интересов. О чём и говорит политолог, главный редактор журнала «Россия в глобальной политике», председатель «Совета по внешней и оборонной политике» Фёдор Лукьянов:
"Россия и Иран - страны с давними великодержавными традициями и соответствующей психологией. Ожидать, что по мановению волшебной палочки они перейдут к долгосрочному стратегическому взаимодействию, нереалистично. К нему нужно, безусловно, стремиться, особенно с учетом того, что Иран наиболее стабильная и постоянно наращивающая влияние страна не только Ближнего Востока, но и Центральной Евразии. Однако это медленный, постепенный и трудный процесс. Несмотря на неизбежные шероховатости, можно констатировать, что уровень взаимного доверия между Россией и Ираном сейчас явно выше, чем еще полтора-два года назад. Главное - не оставлять усилия, но и не поддаваться иллюзиям."
Таким образом, инцидент с авиабазой Хамадан следует расценивать не как конец отношений с Ираном, а скорее, как их начало – как неизбежные трения при попытке первого тесного сотрудничества со страной, которая долгое время пребывала в изоляции и с которой отчасти утратился опыт совместной работы.
Сейчас происходит рабочая притирка Москвы и Тегерана, выявление и устранение проблем в военном сотрудничестве. Российским и иранским дипломатам вполне по силам, раз уж они сумели подготовить генеральное соглашение о партнёрстве, разрешить появившиеся острые нюансы этого партнёрства. Главное, только не увлекаться эмоциями, взаимными обидами, но продолжать совместную работу, потому что российско-иранское сотрудничество имеет надёжную платформу общих стратегических интересов и является взаимовыгодным. Без него не победить ИГИЛ (запрещёно на территории РФ) и не установить мир на Ближнем Востоке.
Источник
